Мужское дело

Макеев Алексей Викторович

Гуров повел главаря вниз, прикрываясь им каждый раз, когда проходил мимо распахнутых дверей второго этажа. Лунин выполнил приказ сыщика и собрал боевиков внизу, напротив лестницы. Их оказалось семеро, чему Гуров удивился: охраняли Игната не хуже премьера. Но если бы охрана председателя правительства работала так, их следовало бы расстреливать, даже не ставя к стенке.

Гуров приказал боевикам повернуться к нему спиной и поднять руки за голову. Проверить наличие оружия у бандитов сыщик возможности не имел. Поэтому оставалось поставить их в такое положение, когда применить

его они не смогли бы. Гуров приказал Лунину подойти к боевикам. Через минуту начальник охраны Игната появился в поле его зрения.

– Лев Иванович, вы челюсть парню сломали, – проговорил Лунин, поднимая руки за голову и поворачиваясь к Гурову спиной. – Врача ему надо. Мучается парень.

– Тогда иди да пристрели его, – цинично посоветовал сыщик. – Чтоб не страдал. Всем отойти к входной двери! – рявкнул Гуров и повел Игната вниз по лестнице.

Боевики послушно прошли несколько шагов вперед и остановились. Гуров спустился на первый этаж и приказал бандитам выстроиться вдоль стены. Когда его команда была исполнена, сыщик посадил Игната в кресло, спиной к дверям, а сам расположился напротив него.

Только опустив автомат на колени, Гуров почувствовал, как болят его руки. От длительного напряжения мышцы сводило судорогой. К тому же ободранные наручниками запястья сильно саднили. Гуров подумал, что протяни Лунин время, на несколько минут отказываясь выполнять приказы, и он просто выронил бы автомат из рук. Вот тогда-то все проблемы бандитов были сразу бы решены. К счастью, Лунин и не догадывался об усталости Гурова! И стоял у стены, словно баран на заклании.

Самое страшное было то, что сыщик совершенно не представлял, что ему делать дальше. Ну захватил он главаря. Что дальше? В милицию его не поведешь. Ничего он инкриминировать ему не сможет. Зато Игнат Анатольевич обвинит его во всех смертных грехах.

И хуже всего было то, что поверят не Гурову, а бандиту. Все факты в его руках. И ящик с инструментами для взлома с отпечатками пальцев сыщика, и оружие, из которого он стрелял, и три трупа.

В крайнем случае кто-нибудь из его людей возьмет на себя шантаж, и линия для обвинения готова. Любой прокурор спокойно докажет, что Гуров пытался похитить компрометирующие его документы и устроил на даче бойню. Тройное убийство при отягчающих обстоятельствах. В лучшем случае дадут пятнадцать лет строгого режима.

Просто так тоже уехать нельзя. Едва он снимет Игната с прицела, как бандит отдаст команду начать за сыщиком и его женой настоящую охоту. Гурову к этому не привыкать, но Марию нельзя подвергать такому риску.

У сыщика оставалось только два выхода. В первом случае можно просто перестрелять всех до единого и уничтожить везде свои отпечатки пальцев. Никто и никогда не узнает, что это Гуров устроил на даче бойню. Но сделать этого Гуров не мог. Он не палач.

Получалось, что остается только одно: найти доказательства того, что Игнат Анатольевич напрямую причастен к радиоактивному заражению банкнот и является заказчиком убийства Стешенко. А уж после этого и его боевики разговорятся. Гуров об этом позаботится!

Однако

сыщик не представлял, как ему заставить Игната признаться в преступлениях. Угрожать смертью было бессмысленно. Игнат не меньше Гурова понимал, что он является гарантией безопасности сыщика. Стоит Гурову выстрелить, и ему придется выдержать бой с отделением боевиков.

Сыщик сильно сомневался, что после этого останется жив. Бандиты просто выскочат из дачи и подпалят ее со всех сторон. А когда Гуров не выдержит жара и высунется из укрытия, они его просто и легко расстреляют.

– Ну, Лев Иванович, и чего вы добились? – ворчливо проговорил главарь, прервав затянувшееся молчание. – Что вы теперь пожелаете?

– Немного. – Гуров усмехнулся, стараясь выглядеть максимально агрессивным. – Сначала вы мне расскажете, как вам пришло в голову заразить радиацией сторублевки. Затем напишете собственноручное признание в том, что приказали убить Стешенко. А напоследок передадите мне все доказательства вашей преступной махинации с банкнотами. После этого вызовем сюда милицию, и я перестану держать вас под прицелом.

– Всего-то?! – рассмеялся Игнат. – Пожалуйста. Банкноты были облучены совершенно случайно. Мы продавали через Чечню уран-238 в Иран. Чтобы не «светиться» крупными валютными суммами, потребовали от покупателя долларовый эквивалент рублями. Их скрыть много проще. Чеченцы придурки! Они повезли покупателю на пробу уран и из любопытства открыли контейнер. А потом на той же машине привезли нам деньги. То, что банкноты облучены, мы заметили слишком поздно. Двое моих людей, сопровождавших в Москву эту сумму, уже умерли.

– А почему был убит Стешенко? – Гуров подозрительно посмотрел на Игната. Сыщик удивился тому, что бандит так легко все ему рассказал. – Он участвовал в работе с покупателем?

– И да, и нет. Вы не замечаете фамильного сходства? – Игнат повернулся к Гурову в профиль. И тут сыщик понял, почему Игнат казался ему уже знакомым человеком: он был разительно похож на покойного Стешенко. Только постаревшего лет на пятнадцать.

– Вы правы, он мой братец, – угадав мысли Гурова, проговорил бандит. – Любил, стервец, везде нос свой совать. А сам трус был последний. Помрешь, так и дело передать некому будет. Испугался он вас. Метаться начал. Вот и пришлось его убить. Только не говорите мне о жалости и родной крови! Бред сивой кобылы все это. В бизнесе родственников не бывает...

– А что это вы мне так охотно все рассказываете? – Гуров наконец решил высказать мучившую его мысль вслух.

– Потому что вы все равно никому об этом не расскажете! – неожиданно зло проговорил Игнат. – Когда вы держали меня под прицелом в моей собственной спальне, я подал знак Валентину, и он послал людей за вашей женой. Надеюсь, она уже проснулась?

Глава 17

Всю ночь Станислав провел в главке. Он был настолько зол на курьера бандитов, что решил и сам не спать, но и ему покоя не давать, пока не расколется. Веселова полковник отпустил. Точнее, не отпустил, а отправил с заданием.