Мужской персонаж

Ляля Фа

— Конечно! Наташа, принеси полотенце для Ванды.

Стоило нам оказаться в ванной, Раф как бы между прочим спрашивает:

— И как зовут мой подарок?

Эх, а я так надеялась, что он не расслышал маму и не сразу спросит. Раф снял рубашку и остался в одной футболке. Мне помогать не приходится, я просто стою у двери, пока он ловко справляется с собакой, уворачиваясь от её мокрого языка, задавшегося целью вылизать его руки и всё, куда дотягивается морда.

— Так какая кличка, скажешь?

Раф берёт у меня полотенце, и накрывает щенка, придерживая ткань, а собака отряхивается,

задорно тряся ушами. Наконец, он вытаскивает пухляшку из ванной. Та сразу попробует лизнуть его в лицо, но Раф уворачивается.

— Да говори уже, Наташ, у неё есть имя?

— По документам — Вандерфул Эвридика Звезда. И это не я имя выбирала!

Рафис так и прыснул, недоверчиво качая головой.

— О! Вандерфул — как "чудесная" по-английски? Вот как судьба тебе за Фара ответила, а, Чудо?! Не хмурься! — Раф поворачивается и целует мой лоб. И пока я думаю, уместно тут обидеться или нет, спрашивает: — Откуда щенок?

Я рассказываю Рафу про родственную связь Ванды и Кармы. Он хмыкает, но в этот раз обходится без шуточек насчёт рока, судьбы и так далее. Потом мы отнесли щенка в мою комнату, где для Ванды стоит большая пластиковая клетка-переноска. Может, я всё же сглупила с таким подарком? Её же кормить, выгуливать, воспитывать надо...

Защёлкнув дверцу, я поднимаюсь и вижу, что Рафис разглядывает мою комнату. Диван-кровать, письменный стол у окна, шкаф и книги, много-много книжных полок, а на них — верные друзья детства и юности. Глаза Рафа возвращаются ко мне, и он вопросительно поднимает брови, заметив моё волнение.

— Знаешь, Раф, если тебе щенок не нужен, то это... ничего страшного... я её себе оставлю. Наверное, это и правда не очень удачный сюрприз...

— Наташа, мне твой подарок нравится, спасибо, теперь жизнь станет ещё веселее. Но в свете последних событий, будет Ванда пока жить у меня или у тебя — уже без разницы. Ты же понимаешь это, да? — И пока я соображаю, Раф охватывает меня за талию, притягивает к себе и тихо уточняет: — Ты приняла моё предложение. Стало быть, после свадьбы мы будем жить вместе, и живность, что твоя, что моя, — тоже с нами будет. Родители уже знают?

Ответ легко читается на моём лице. Я даже глаза опустила.

— И что именно тебя так пугает?

— Ну, всё очень быстро, и ты...такой... а я... ничего особенного. Зачем я тебе вообще сдалась?

Боже, я всё же сказала это. Я задала вопрос, который червем меня грыз.

— Эй, посмотри на меня. — Инстинктивно почему-то хочется сделать наоборот, а ещё лучше — сбежать от всего этого. Но Рафис тянет моё лицо вверх и дожидается, пока я всё же поднимаю взгляд. Его глаза кажутся почти чёрными. — Ты не «ничего особенного», Наташа. Одни твои мягкие губы и стройные ножки уже были весомым аргументом для более близкого знакомства, и я... — Он наклоняется и нагло шепчет мне прямо в ухо: — И я мечтаю заниматься с тобой любовью так, как тебе лучше пока не...

— Рафис! — возмущённо восклицаю я и, упершись ладонями в его грудь, пробую отстраниться, чувствуя, как щёки опять горят.

Но Раф лишь снова тихо смеётся.

— Ладно-ладно, шучу! Если бы меня интересовало только твоё тело, всё было бы по другому и гораздо быстрее. Но в тебе такая гремучая

смесь всего! Безбашенный авантюризм и жажда нового... — При этих словах Ноэмия внутри меня довольно мурчит. — И в то же время такая наивность и серьёзность, которую совсем не ждёшь от автора огненных принцев-драконов для дамочек с НэтКниги. — Тут уж и Крыша присоединяется к Ноэмии в жеманном реверансе. — А всё вместе, твоя непосредственность, твой яблочный запах, твой голос, твой вкус, твоя манера на меня смотреть, вот как сейчас, словно я единственный в мире мужчина... и то, как ты загораешься от самых невинных прикосновений...

По мере того, как Рафис говорит, его пальцы творят волшебство. Медленно, предельно нежно убрали мои волосы назад, скользнув по изгибу шеи. Моё дыхание участилось, а сердце ускорилось, чтобы попадать в ритм гулких ударов, что я чувствую под ладонями. Руки Рафа невесомо проходятся по моим плечам до локтей, оставляя за собой след из гусиной кожи, и рассылая волны жара, которые ручейками набирают силу, закручиваясь в спираль и сплетаясь, словно в воронке, в сладком, томном спазме где-то внизу живота. От новых ощущений появляется какое-то беспокойство, закусываю нижнюю губу, чтобы сдержаться.

— Вот видишь... От тебя такой вот, как сейчас, у меня две реакции. Первая, вполне простая, — при этих словах ладони Рафа обжигают мою поясницу, а он одновременно качнул бёдрами мне навстречу. Я чувствую... Понимаю и вздрагиваю всем телом, словно под гипнозом не способная отвести взгляд от шоколадных глаз, которые сейчас жадно сканируют моё лицо. — А вторая... — Раф сгребает меня в объятия и закрывается лицом в мои волосы. Шепчет горячо, убеждённо: — Я нашёл сокровище, и ты будешь моя, только моя, никому тебя не отдам. Покажу, научу... И сколько судьба позволит, буду любоваться, как ты будешь раскрываться со мной и для меня, моя Чудила, моё Чудо, моя Наташа! Моя!

— Наташа, Рафис, давайте за стол, мы вас ждём!

Далёкий голос мамы доносится из-за приоткрытой двери вместе с другими звуками новогоднего вечера. В зале включен телевизор, там какая-то музыка. Взрывы смеха за стеной у соседей. А из своей переноски тихо заскулила Ванда, окончательно возвращая меня в действительность.

Рафис размеренно и ровно дышит, его спокойствие передаётся и мне. В кольце его рук так надёжно, тепло, уютно... Это не считая лавину других эмоций и ощущений, которые он открывает мне каждый раз чуть больше. Но прямо сейчас, он та опора, та стена, рядом с которой я чувствую себя целой. И смелой.

Поднимаю лицо и целую его в подбородок.

— Давай возьмём Ванду с собой в зал? Пусть привыкает быть с нами обоими вместе.

Пока в глазах моего мужчины такое одобрение, такая гордость за меня, я ничего не боюсь и уверена в своём решении.

Ой, мамочки, я и правда выйду за него замуж! И передумать ему недам! Только бы удержаться и не запищать от восторга!

50. Рафис: Новый год

Новый год у Чудных — это чудно и чудно. Родители у неё обыкновенные, совершенно нормальные люди. Мать вкусно готовит. Отец немногословный, но очень наблюдательный.