Музыка Макса (трилогия)
Шрифт:
Я продолжала стоять, величественно облокотившись на перила, провожая глазами Жака, волочившего по земле чемодан, в сторону ворот, пока охранник не закрыл их за его спиной. Взглянув еще раз на ворох тряпья, который раздувал по двору ветер, я вернулась в дом.
Закрывшись в спальне, я подошла к огромному зеркалу, висевшему на стене. Сдёрнув с головы дурацкий лицемерный платок, я отбросила его в сторону, рассматривая с пристрастием свой заживающий левый глаз. Опухоль спала, уступая место бардовому синяку. Я знала, что вскоре он станет синим, затем жёлто-зелёным, а потом всё пройдёт. Через пару недель
В дверь постучали. Я подняла с пола платок и наспех повязала его снова на голову.
— Да-да! — крикнула я.
Дверь приоткрылась и вошла горничная Розита.
— Мадам, к вам месье Робер, — не глядя на меня, произнесла девушка.
После того, как я со скандалом вышвырнула экономку Алонсе. Прислуга относилась ко мне с опаской.
— Пригласи его в кабинет месье Вирьена. Я сейчас спущусь, — холодным тоном распорядилась я.
— Что прикажете сделать с одеждой месьё Мореля?
— Всё, что хотите, — ответила я, мне было всё равно.
Розита тут же молчаливо и тихо удалилась, снова оставив меня одну. Я не ждала Робера так скоро, поэтому не была готова к разговору с ним. Он был поверенным Алонсе. Вероятно, он хотел поговорить о его наследстве. Можно было сослаться на плохое самочувствие и встретиться с ним в другой день, но мне хотелось поскорее закончить все дела во Франции и вернуться домой.
Когда я вошла в кабинет покойного мужа, Винсент уже ждал меня там. Грузный мужчина лет пятидесяти в очках поднялся со стула, чтобы поприветствовать меня. Я протянула ему руку, и он рассеянно её пожал, уставившись на мой подбитый глаз. Я прошагала мимо него с гордо поднятой головой и села в кресло Алонсе. Откинувшись на спинку, я выжидающе посмотрела на мужчину.
— Мадам Вирьен, — начал он, тяжело опускаясь на стул напротив меня.
— Зовите меня Ольга! — перебила я Винсента.
— Прошу прощения, Ольга! Я пришёл поговорить о делах вашего покойного мужа и о его наследстве.
Мужчина замолчал, ожидая моей ответной реакции.
— Ну, так говорите! — поторопила я его.
— Дело в том, что по законам Франции вам положена лишь четверть от имущества мужа, ведь у него осталась его законнорожденная дочь. И вам нужно заплатить налоги… А как же быть с Жаком Морелем? Ведь он…
— Месье Робер! — грубо перебила я поверенного. Я поднялась из кресла и принялась расхаживать по кабинету. — Во сколько вы оцениваете наследство моего мужа?
— Оценка только пока приблизительная около десяти миллионов евро… Плюс недвижимость и…
— Послушайте! — снова перебила я мужчину. — У меня нет времени и желания пересчитывать всё до евро. Я упрощу вам задачу. Мне нужны два миллиона наличными и деньги от продажи этого дома. Остальное меня не интересует. И Жак не получит ничего, кроме какой-нибудь вещицы в память об Алонсе. Пусть выберет сам. Я отдам ему всё, что он пожелает.
Винсент уставился на меня поверх очков, потеряв дар речи.
— Но, мадам, как быть с остальным имуществом? А ваша дочь? — наконец, выдавил он из себя.
— Можете оставить себе, — с улыбкой произнесла я. — О своей дочери я в состоянии позаботиться сама. Ещё мне нужны документы на имя Надин Тома. —
— Ольга, мне нужно время…
— С этим проблемы! У вас две недели! До встречи, месьё Робер!
С этими словами я вышла из кабинета, оставив поверенного в полнейшем шоке. Я была уверена, что Винсент подсуетится и всё сделает, как я попросила. За такой откат он должен был порвать свою толстую жопу и выполнить любое моё пожелание.
В коридоре я столкнулась с няней моей дочери.
— Доброе утро, мадам! — поприветствовала она меня. — Варя завтракает. Мы можем поиграть потом в саду?
— Надин, зови меня Ольга, прошу тебя! — выдохнула я, взяв её за руку. — Теперь тебе не нужно спрашивать ни у кого разрешения. Дом мой и вы с Варей можете играть там, где вам вздумается!
— Ольга, — испуганно прошептала няня, схватив меня за обе руки. — Мне так страшно! Что теперь с нами будет?
— Успокойся! Скоро мы уедем в Москву!
— Вы же не бросите меня? Молю, не оставляйте меня здесь! Этот Жак…
— Надин! — остановила я стенания девушки. — Через две недели мы все уедем. Я сделаю всё что нужно. Обещаю!
Надин отпустила мои руки и, кивнув головой, пошла дальше по коридору. Я спустилась в гостиную в поисках выпивки. Мне нужно было снять стресс. С некоторых пор, каждый мой день был сплошным стрессом. Я открыла сломанную дверцу бара и достала бутылку шотландского виски. Щедро плеснув себе в стакан, я села в кресло напротив камина и подняла глаза на портрет Алонсе Вирьена. Этот, некогда красивый и утончённый мужчина, смотрел на меня с горечью и осуждением. Я снова сняла с головы траурный платок и тряхнула головой, распуская свои длинные, вновь отросшие волосы по плечам.
— Надеюсь, ты уже в аду, любимый! — с улыбкой обратилась я к портрету, поднимая перед собой свой стакан.
А ведь всё так неплохо начиналось..
2. Ольга
Казалось, Алонсе так сильно мной гордится и восхищается, что готов был хоть каждый день устраивать такие пышные приёмы, как сегодня. В его загородном доме, где мы жили с ним с момента свадьбы, было полно народа. Именитые гости вальяжно расхаживали взад и вперёд, наслаждаясь замечательной выпивкой и живым оркестром. Праздник был по поводу его дня рождения.
— Любовь моя, познакомься! Комиссар полиции Поль Бертран.
— Мадам, — приятный, слегка полноватый мужчина поцеловал мою руку. — Примите мои поздравления! — Он жестом указал на мой округлившийся живот. Я была уже на седьмом месяце беременности. — Уже известно, кто у вас родится? — с улыбкой поинтересовался комиссар.
— Девочка! — ответил за меня Алонсе. Он с нежностью погладил мой живот. — У меня родится дочь!
В интонации Алонсе было столько гордости, что не было сомнений в том, что он скоро станет счастливым отцом долгожданного ребёнка. Я была счастлива не меньше. Беременность протекала нормально. Мой «рыбный» токсикоз давно закончился. Если не считать того, что я набрала почти пятнадцать килограммов, и мне с каждым днём всё труднее становилось передвигаться, жила я, как в сказке.