Музыка на иностранном
Шрифт:
В поезде Дункан или смотрел в окно, или читал повесть Альфредо Галли о молодом человеке, который увидел в окне автобуса девушку и влюбился в нее с первого взгляда. Юноша проходит мимо остановки, от которой как раз отъезжает автобус. Красивая девушка на заднем сиденье поднимает глаза — и молодой человек чувствует, что он должен с ней заговорить. Он пытается вскочить в автобус, пока тот не набрал скорость, но двери уже закрываются; автобус уходит, а красивая девушка смотрит в заднее окно, обернувшись через плечо. Молодой человек запоминает номер автобуса и в течение целого месяца каждый день ездит этим маршрутом — столько раз, сколько сможет, а точнее, сколько ему позволяет время, он работает официантом в кафе, — но эту девушку он не встречает ни разу. И вот как-то вечером в кафе, где работает молодой человек,
Поезд остановился на следующей станции, новые пассажиры садились в вагоны. Дункан почувствовал угрозу своему уединению. Мимо окна купе проплывали лица — люди заглядывали в вагон, искали свободные места, протискивались по проходу дальше. Только не думай сейчас об аварии.
соловей, свою забывший песню. В тот вечер он выполнял свои обязанности в кафе совершенно бездумно, как автомат — все его мысли были заняты девушкой за угловым столиком.
Кто-то поставил сумку на сиденье напротив. Дункан поднял глаза — черноволосая девушка, судя по всему, иностранка. Она запихивала свои вещи на багажную полку. Взглянула на него сверху вниз — спросила, свободно ли место. Итальянский акцент. Дункан молча кивнул. Она села и принялась выкладывать что-то из сумки на столик. Подмокший бумажный пакет с бутербродами и книга.
Девушка продолжала писать у себя в ежедневнике, полностью сосредоточившись на работе и отрешившись от всего окружающего, словно какой-нибудь механизм, — хотя равномерное движение ручки по бумаге больше напоминало некий природный процесс, неудержимый, бездумный. Молодому человеку, наблюдавшему за девушкой, этот процесс казался волнующим и влекущим, но одновременно он и раздражал —
ибо он поглощал девушку целиком, и она ни на что не обращала внимания.
— Вижу, вы читаете Альфредо Галли? — услышал Дункан.
И над страницами записной книжки ее ручка порхала, как бабочка-однодневка.
Читать в поезде — совсем не то, что читать дома. Дома можно расслабиться, вытянуть ноги, уединиться. Никто и ничто тебя не беспокоит, и ты отрываешься от книги только тогда, когда сам захочешь. А в поезде все отвлекает: маленький мир за окном то и дело мелькает очередной станцией, посторонние люди входят к тебе в купе и крадут у тебя часть пространства. Многим хочется поговорить. И чужие рассказы вторгаются в сюжет книги, следить за которым и без того нелегко. Книга, которую ты читаешь в поезде, совсем не та книга, которую ты читаешь дома: она полна пауз, заминок и отступлений.
Девушка была итальянкой, в Британию приехала ровно неделю назад. Сейчас она рассказывала ему, почему ей не понравился Лондон.
— Меня обокрали в метро — представляете?! — на станции «Кингз-Кросс». В первый же день по приезде! Я садилась в поезд — а вокруг столько народу, тебя толкают со всех сторон, одни хотят выйти, другие — войти, и я в самой давке, и ни туда ни сюда! Как раздавленная букашка. Ох, думаю, хоть на помощь зови. Все-таки втискиваюсь в вагон, двери закрылись, поезд поехал, и только тут я понимаю, что сумочка-то — тю-тю! Слава богу, там в кошельке было немного — всего несколько фунтов. Но теперь я научилась, что надо быть осторожнее.
История, которую ты читаешь в поезде, — история хрупкая и деликатная. Как ни старайся следить за сюжетом, его очень легко потерять в чаше чужих разговоров, сквозь которую тебе поневоле приходится пробираться. Эта девушка не даст тебе спокойно почитать, Дункан. Нечего и пытаться. Ее зовут Джиованна.
Джиованна
Вскоре ей надоедает учеба, она бросает университет и устраивается на работу в фотоархив. Ее берут на это место, потому что хозяину она нравится, и ему хочется с ней переспать, однако ему так ни разу и не удается затащить ее в постель; зато с работой она справляется отлично — подбирает в архиве подходящие фотографии для иллюстраций по заказу издательств, рекламных агентств и других клиентов. Например, для проспектов турфирм — виды Парижа, Стамбула, Вены и других городов мира. Тадж-Махал, снятый и в яркий полдень, и в тихий прохладный вечер, и даже ночью — кадр сделан с большой выдержкой, и на снимок наложено изображение полной луны. Джиованна предпочитает работать именно с этими фотографиями для турфирм и бюро путешествий. Но в хранилище есть и другие: портреты анонимных моделей, фотографии автомобилей всех марок, и еще много всякой всячины, — и всем этим тоже приходится заниматься. Фотографии новорожденных младенцев, покойников, каких-то механизмов. Джиованну уже начинает раздражать эта работа, и не только потому, что время от времени хозяин позволяет себе отпускать в ее адрес скабрезные замечания. В комнате, заполненной снимками городов и красивых видов (все фотографии подписаны, разложены по папкам и зарегистрированы в картотеке, словно коллекция мертвых бабочек), она почти физически ощущает, что там, за стенами, есть целый мир, который вращается без нее.
Она не стала рассказывать Дункану обо всем этом; и когда она встала и пошла в туалет, он тут же воспользовался возможностью, чтобы вернуться к чтению.
Странная девушка сидела в кафе довольно долго. Она заказала еще один вермут — его тоже принес Луиджи. Молодой человек не сводил с нее завороженных глаз. Он сравнивал девушку за столиком с тем образом, который хранил в памяти с того дня, когда впервые увидел ее в окне автобуса. Работа не клеилась — он путал заказы и неправильно давал сдачу. Она сидела за угловым столиком больше часа, неспешно потягивая свой вермут. Когда она изредка отрывалась от своих записей, она печально смотрела куда-то в пространство. А потом — Луиджи в эту минуту был занят с другим посетителем — девушка резко встала и стремительно направилась к выходу.
— Эй, подождите! — Молодой человек ринулся следом. То, что она попыталась уйти, не заплатив по счету, для него было скорее предлогом, чем причиной. Она быстро вышла на улицу, он — за ней. Она побежала — он тоже перешел на бег. Записная книжка вылетела у нее из рук, а может, из сумочки, и упала в канаву, и пока он наклонялся, чтобы поднять книжку, пока он благоговейно стирал грязь с обложки, девушки уже и след простыл.
2
Приближается поворот. Ночь. Если бы вы были там, вы, может быть, и услышали бы приглушенный выстрел. Этот выстрел не «прогремел», как всегда пишут в книгах, а глухо хлопнул, как маленькая петарда или лопнувшая шина; невыразительный, непримечательный звук — и белый автомобиль врезается в ограждение и летит вниз по склону, переворачиваясь при падении.
Джиованна вернулась. Дункан оторвался от книги и, пока девушка пробиралась на свое место напротив него, рассматривал ее бедра. Наконец она села. Ее волосы казались пышнее, чем прежде, — видимо, она только что причесалась. Она увидела, что Дункан читает и явно не хочет, чтобы ему мешали, и взяла со столика свою книгу; томик в бумажной обложке раскрылся на заложенной странице, как разваливается надвое спелый плод.