Музыка ножей

Карной Дэвид

— Я просто хотел помочь по-дружески.

— Знаешь что! Думаешь, раз ты травматолог, так тебе можно врываться в чужие операционные и раздавать советы направо и налево? Так вот нет!

— Мне было одиноко.

— Коган, я серьезно!

«Вот в том-то и беда, — подумал Коган, — что ты говоришь серьезно».

— Энн, сбавь обороты. И не надо петь мне любимую песню про травматологов. Каждый сам для себя решает, кого он будет оперировать посреди ночи.

И не моя вина, что тебе достаются желчные пузыри, а мне слава. Ты сама пошла в общую хирургию. Это не я тебя туда отправил.

— Дело не в желчных пузырях. Дело в твоем отношении.

— Не знаю, чего ты добиваешься, — сказал Коган, — но извиняться я точно не буду. Вот когда я и правда сделаю что-нибудь плохое, тогда извинюсь, и с удовольствием. Встану на колени и буду умолять тебя о прощении.

— Не смей входить в операционную, когда я работаю!

— Покажи мне документы на операционную, и я больше никогда туда не зайду.

— Что?

— Документ, что ты ее купила, покажи. Что это твоя собственность.

Это стало последней каплей. Беклер взбесилась окончательно. Видно было, как у нее кулаки чешутся дать ему по морде разок. Но она удержалась и просто показала средний палец.

— Ах ты… — начала она.

— И тебе хорошего дня, Энн. Если соберешься обсудить это в более вежливой форме, я буду ждать тебя в кафе во дворе. И даже кофе куплю.

Она открыла было рот, но Коган повернулся и ушел. Туда, куда и направлялся, когда она его окликнула.

— Не суйся в мою операционную! — крикнула Беклер ему вслед.

Другого хирурга такая ссора, может, и расстроила бы, но Когана она совершенно не тронула. Налаживать отношения с Беклер он не собирался. Да это, на его взгляд, было и невозможно. А раз невозможно, чего переживать? Только так и можно выиграть. Нельзя позволять себе расстраиваться из-за идиоток вроде Беклер. И не надо париться из-за пустяков. Покупаешь хорошие амортизаторы и едешь себе по лежачим полицейским, как по ровной дороге. Быстро и гладко.

14

Скажи мне

1 апреля 2007 года, 12.16

Мэдден ждет. Проходит пять секунд, но Керри не отвечает.

— Керри, Кристен занималась сексом с доктором Коганом? — повторяет Хэнк.

Молчание. Мэдден никак не может понять, чего она мнется. Просто распереживалась? Или изображает верного друга?

Он решает зайти с другой стороны.

— Что ты думаешь о докторе Когане?

— Теперь?

— Да.

— Не знаю, — нервно отвечает она.

—

А по-моему, знаешь. Кристен в дневнике написала, что ты от него не в восторге. Что тебе не понравилось, как он с ней обошелся.

— Это ее дело. Меня это не касается.

Мэдден улыбается про себя. Ага, вот теперь он ее зацепил.

— Как ты думаешь, у них все было серьезно? Или доктор Коган просто хотел разок с ней переспать?

— Не знаю. Вы лучше его спросите.

— Она тебе говорила, что занималась с ним сексом?

— А зачем ей что-то говорить? Я все видела.

Мэдден моргает.

— Что, прости?

— Я их видела.

— В ту ночь ты видела, как они занимались сексом?

— Да.

«Ура, — думает он, — повезло, наконец-то повезло. У меня есть свидетель. Вот елки, ну надо же!»

— Я услышала стоны и пошла в гостевую посмотреть, в чем дело. Ну, понимаете, мой диван стоял прямо у стены гостевой. Я потихоньку заглянула в дверь. Они ее даже не закрыли до конца.

— И что ты увидела?

— Он был сверху. И елозил по ней.

— Он был голый?

— Ага.

— А она что?

— Ничего, лежала и стонала. А потом вдруг говорит: «Трахни меня! Трахни по-настоящему!»

Мэдден потрясен. Не грубостью девочки, а тем, что Кристен именно так все в дневнике и записала.

— Никогда этого не забуду, — продолжает Керри. — Она же в первый раз! Я прямо обалдела. Девственницы так себя не ведут.

Мэдден не знает, что и думать.

— А потом? — спрашивает он.

— Я вернулась на диван и закрыла голову подушкой. Ужасно расстроилась.

— Из-за того, что твоя лучшая подруга переспала с парнем, в которого ты влюбилась?

— Да нет. Он мне уже не нравился тогда. Я всего-то недели три из-за него переживала.

Мэддену не хочется форсировать разговор, но тут явно требуется пинок.

— То есть ты просто расстроилась, потому что они сексом занимались?

— Ага. Ну… он же мужик. Старый, почти как мой папа. А тут он голый скачет по моей подруге и стонет. Противно.

— Ты с утра с ним об этом говорила?

— С доктором Коганом? Нет. Я позвонила брату в половине восьмого утра, он приехал и забрал нас. Мы тихонько ушли. Он ничего не заметил.

— А Кристен тебе что-нибудь сказала?

— Только на следующий день. А я сделала вид, что удивилась. Чтобы она не думала, будто я подглядывала.

— И больше ты доктора Когана не видела?

— Нет.

— А Кристен?

— Она ему звонила и даже, по-моему, приезжала.