Музыка ножей
Шрифт:
— А о чем он первым спросил?
— Сначала про венеру.
— И каким тоном?
— В смысле?
— Он злился? Или спокойно говорил?
— Просто спрашивал. Он совершенно точно не знает, кто тут замешан. Направление правильное, но он идет на ощупь.
Воткинс начинает метаться по тесной комнате, ругаться и разговаривать сам с собой. «Что он знает? Раз такой вопрос задает, значит, много. И еще неизвестно, что ему Пенек на самом деле сказал. Получил он тот ответ, который хотел? Все зависит от того, как этот ответ сформулировал Пенек. Сколько нюансов,
И так несколько минут без остановки. Смотреть на это жутко. Ходит туда-сюда, бормочет, чертыхается и размахивает пушкой, пусть ненастоящей, но все равно стремно. Окружающего мира для него не существует. Внезапно Воткинс замирает, потом бросается к Джиму и спрашивает:
— И сколько он здесь пробыл?
— Не знаю. Минут семь-восемь, не больше.
— Он что-нибудь трогал?
Джим уже собирается сказать, что нет, но тут же вспоминает.
— Да, трогал, — взволнованно говорит он и показывает на фотографию: — Вот ее трогал.
Воткинс хватает его за кисть.
— Покажи где. Стекло или рамку?
Джим не помнит точно. Наверное, и то и другое. Он как-то на этом не концентрировался. Помнит только, что Коган брал ее в руки.
— У тебя лупа есть?
— Нет.
— Вали в книжный и купи лупу.
— Сейчас? У меня экзамен на носу.
— Не пойдешь сейчас, не будет больше у тебя экзаменов.
— Ты это к чему?
— Просто я гений, вот к чему! У меня родилась блестящая мысль.
— Какая?
— Я как-то с одной девчонкой познакомился. Во Флориде. У нее был парень, который в нее жутко втрескался.
— И чего?
— Он послал ей в подарок пиццу. А на ней всякие клевые штуки.
— Какие штуки?
— Лепестки роз. И конфеты-сердечки. Знаешь, такие красненькие продают? Сопли в шоколаде, короче.
Джим по-прежнему ничего не понимает.
— А это тут при чем?
— Увидишь. Иди лупу покупать.
6
Пицца
11 мая 2007 года, 21.24
Телефон звонит поздно, около половины десятого. Мэдден вместе с сыном собирает в подвале модель американских горок. И тут в дверь стучит жена и сообщает, что у Хэнка разрывается мобильник. Хэнк выходит, жена протягивает ему телефон.
— Инспектор Мэдден? — Голос женский, напряженный.
— Слушаю.
— Это Саманта Пинклоу, мама Керри. Простите, что так поздно, но вы сказали, если что-нибудь случится, чтобы я вам сразу позвонила.
У Мэддена от предчувствия сжимается сердце.
— Я вас слушаю, миссис Пинклоу.
— Кто-то доставил нам пиццу минут пять назад.
— Так… — Мэдден не знает, что и думать.
— Ну, во-первых, мы пиццу не заказывали.
— А кто доставил, вы не знаете?
— Нет. Она просто… ну… появилась.
Керри выглянула во двор посмотреть, почему так лает собака. И на коврике перед дверью обнаружила большую коробку с пиццей. Ни записки, ни счета. Только коробка. Они сначала подумали, может, им ее по ошибке доставили.
—
— Есть. Вот только странная какая-то.
— Простите?
— Вы не могли бы приехать? Мы ее не трогали. Керри вообще в истерике.
— Миссис Пинклоу, что там с этой пиццей?
— Там кошмар. Пожалуйста, приезжайте. И поскорее.
Минут через десять Мэдден, сидя на корточках, изучает пиццу. Рядом стоит Билл Кройтер, приехавший чуть раньше. Его Саманта тоже вызвала. Мэдден приподнимает крышку шариковой ручкой и заглядывает внутрь. Он много всякого в жизни повидал, но эта штука бьет все рекорды. Действительно пицца, сыр и помидоры, тут спору нет. Только вместо колбасы, грибов или чего там еще кладут поверху, на ней набор предметов из скобяной лавки. Два перочинных ножа, один напротив другого, плоские свечки с воткнутыми в них скрепками, пять осколков стекла разных размеров, розовые лепестки, несколько кучек белого порошка, — скорее всего, моющего средства — и какие-то запчасти компьютера, похоже чипы памяти. Чипы эти взломаны, и содержимое высыпано на пиццу. На коробке название: «Круглый стол». Большая сеть пиццерий.
Идея понятна и ему, и Биллу: забудь.
— Она не сказала, пицца теплая была, когда ее открыли?
— Да нет, ничего такого, — отвечает Билл. — Спорим, ее купили несколько часов назад.
Мэдден кивает. Смотрит на пиццу и снова на Кройтера. Вид у мужика взвинченный и одновременно измученный. Под темными глазами огромные мешки. До того как Когана арестовали, он названивал Мэддену каждый день. Все спрашивал, как продвигается дело. После ареста звонить перестал, и Мэдден его уже недели три не видел, если не больше. Ожидание развязки, по всей видимости, тяжело на нем сказалось. Наверное, Билл почти не спит, да и брак его тоже разваливается. Когда брак крепкий, трагедия не разрушает, а только укрепляет семью. Но если в цепочке есть слабые звенья, а похоже, что они есть, брак развалится, и года не пройдет. Тем более все оставшиеся дети уже разъехались из дома. Мэддену его жаль.
— Я это заберу, — говорит Хэнк, — и пошлю парней по окрестным пиццериям. Может, мы найдем того, кто ее доставил.
— Что-то мне подсказывает, что он платил не кредиткой, — говорит Билл.
В дверях появляется Саманта, рядом с нею Керри. Взбудораженная, и глаза припухли от слез.
— Привет! — говорит Мэдден. — Перепугалась, да? Ты как вообще?
— Ничего, — тихо отвечает она.
— Не знаешь, кто бы мог такое сделать?
Она качает головой.
— Тебя в школе не обижали? Ничего такого не было?
Она по-прежнему молчит и качает головой.
— Ладно. Мы попробуем найти того, кто ее заказал и доставил.
— Я его видела, — внезапно говорит Керри.
Все смотрят на нее.
— Кого?
— Доктора Когана. Несколько дней назад. В книжном возле университета.
— Ты его видела? — удивленно повторяет Мэдден. — И он тебе что-нибудь сказал?
— Да, мы поговорили.