Музыка сфер

Редферн Элизабет

Кроуфорд снял шляпу, еще не отдышавшись после лестницы.

— Мне необходимо поговорить с вами, сэр, — сказал он. — Об Эбси.

Мужчина за письменным столом смерил его холодным взглядом.

— Мне казалось, я велел вам разделаться с ним уже довольно давно.

— Я это сделал, — быстро сказал Кроуфорд, — именно тем способом, какой вы указали. Он полностью дискредитирован, сэр. Никто больше никогда не станет слушать ни единого его слова.

— Из этого следует, что вы преуспели.

Кроуфорд замялся.

—

В определенной степени, сэр. Но Эбси упрям. Он все еще задает вопросы.

— Но ведь никаких весомых доказательств у него нет? Вы об этом позаботились?

— Он не один раз почти натыкался на суть. Но, думаю, я позаботился почти обо всем…

Тот наклонился вперед, его глаза прищурились:

— Почти?

— Имеется девушка, цветочница. Она опаснейшая свидетельница.

Молчание.

Потом мужчина за столом сказал:

— Разделайтесь с ней.

LVI

Бледная Смерть беспристрастной ногой

В двери стучится лачуг и царских дворцов.

ГОРАЦИЙ. «Оды» LV (23 г. до Р.Х.)

Роза Бреннан в своей жалкой комнатушке подбирала ленты к шляпке. В переулке под ее окном продавцы фруктов и певцы баллад страстно выкликали свои товары, а ватага маленьких оборвышей шумно барабанила палками по стене церкви Святого Джайлза, стараясь заглушить голод, терзающий их желудки.

Розе нравился этот шум, особенно в сравнении с безмолвием заливаемого дождем пустынного проселка, по которому она ехала сегодня днем, и унылости полуразвалившейся гостиницы, куда Джонатан Эбси почти насильно ее отвез, чтобы она посмотрела на этого француза. Вздрогнув, она потрогала шею, воскрешая воспоминание о боли.

Затем обернулась в растерянности, потому что кто-то внизу стучал в дверь, открывавшуюся прямо в суету улицы. Матушка Гардинер, хозяйка дома, видимо, отозвалась на стук, так как визгливо закричала от подножия лестницы, ведущей в коридор, где комнатушка Розы соседствовала с другими такими же:

— Роза! Поторопись, девонька. Тебя джентльмен спрашивает.

Роза разыграла раздражение, улыбаясь про себя. Она сказала, чтобы он не беспокоился, но он все-таки зашел за ней! Она по-прежнему считала, что он сумасшедший — этот мастер Эбси с усталыми глазами и с усталым лицом, без конца расспрашивающий ее о монетах и звездах. Но, Господи Иисусе, никто же другой не помог ей после того, как убийца напал на нее, а если мастеру Эбси втемяшилось задавать вопросы, прежде чем тратить на нее звонкие серебряные монеты, с какой стати ей ему мешать? У нее хватит ума не упустить своего, пока это продолжается. Жизнь научила ее хотя бы такой премудрости.

И Роза нахлобучила шляпку в лентах, поправила перед зеркальцем рыжие кудри и тут сообразила по ударам колокола Святого Джайлза, что он говорил о восьми часах, а

сейчас было всего семь. Ее позабавила такая нетерпеливость. Мистер Эбси вроде бы воображает, что влюбился в нее, хоть он и старше нее чуть ли не втрое. Ну, во всяком случае, он не дает ей повода бояться его.

И все-таки она испытывала к нему презрение за то, что он мужчина, и к себе за то, что зарабатывает себе на жизнь через мужчин.

Она неторопливо спустилась по извилистой лестнице. Матушка Гардинер стояла в прихожей, скрестив руки на обширной груди, и ухмылялась ей. Роза подошла к распахнутой двери и вдруг остановилась. Это был не мастер Эбси, а мужчина, которого она прежде никогда не видела, не то, конечно же, запомнила бы его, потому что он был молодой, высокий и красивый дальше некуда. Одежда на нем была простой, но добротной: темно-зеленый плащ, штаны из домотканого сукна, новые бумажные чулки и башмаки с блестящими пряжками. Его длинные светлые волосы словно выбелило солнце.

Сначала он ничего не сказал, лишь смотрел на нее синими глазами, будто напоминал себе о чем-то. Роза почувствовала, как по ее спине пробежала холодная дрожь вопреки жаре, и она сказала, смешавшись:

— Вы не ошибаетесь, сэр, что это я вам нужна? Я ждала мистера Эбси.

Тогда он заговорил. Голос у него был неторопливый и приятно мелодичный. Он сказал:

— Ты ведь Роза, верно? Я приехал отвезти тебя к нему.

Она заколебалась, но тут ее глаза широко раскрылись: она увидела, на какую карету он указывает — в дальнем конце переулка, где он сливался с Сент-Джайлз-Хай-стрит. Наемный экипаж, но самый лучший, запряженный парой хороших лошадей и с кучером в ливрее. Уличные оборвыши, за которыми гонялась тявкающая собачонка, упоенно бегали вокруг.

— Он послал за мной эту карету? — спросила Роза.

— Разумеется. Он хочет увидеть тебя поскорее.

Она пожала плечами, позволила двери затвориться и последовала за ним, перестукивая новыми красивыми башмачками по грязным булыжникам. Собачонка задрала ногу на колесо щегольской кареты, и ее провожатый отшвырнул беднягу сильным пинком. На мгновение полный боли визг собачонки расстроил Розу, но она тотчас забыла о ней, потому что он уже подсаживал ее в карету, будто леди. Он что-то сказал кучеру и сел рядом с ней.

Карета покатила на восток. Роза откинулась на подушки. Ее спутник больше не нарушал молчания, и Роза сочла это немножко странным, хотя ничего против не имела, так как с наслаждением смотрела в окошко. Господи Иисусе, насколько по-другому выглядели эти убогие грязные улицы, если смотреть с высоты такого экипажа! Две поездки в каретах за один день! Приятно побыть леди, пусть и недолго. Пожалуй, стоит подыгрывать непонятным маленьким затеям мистера Эбси, а не смеяться над ним, когда он бормочет о коттеджах и зеленых лугах.