Музыка сфер
Шрифт:
— А что думает военный министр? — осведомился кто-то еще.
Поллок замялся.
— Дандес разделяет точку зрения Пигга. Он считает, что мы должны сосредоточить наши вооруженные силы на других, более достижимых целях в области, где мы владычествуем над морями, иными словами — во французских колониях.
Джонатан не принял участия в последовавших общих дебатах. Он молча сидел и думал о молодых солдатах, пойманных будто крысы в западню на скалистом бретонском берегу — за спиной у них ревет бешеное море, а в грудь им целятся республиканские мушкеты. Уповали
Он еще раньше заметил, что на этом собрании отсутствует только один человек — Ричард Кроуфорд. Джонатан встал и вышел из комнаты. Гул голосов его спорящих сослуживцев замер у него за спиной, когда он быстро прошел по коридору к лестнице. Но ему пришлось остановиться, потому что перед ним вырос рассыльный.
— Мастер Эбси, — сказал рассыльный, — товарищ министра желает видеть вас у себя в кабинете.
Джонатан с удивлением уставился на него:
— Сейчас?
— Да, сэр.
Джонатан последовал за ним, лихорадочно размышляя. Необходимо разыскать Кроуфорда, но не подчиниться вызову товарища министра было невозможно. Не имеет ли этот вызов отношения к тому, что он открыл? Может быть, товарищ министра вспомнил, как Джонатан пытался доложить ему о французских шпионах? Возможно даже, что он решил ему поверить — теперь, когда уже поздно.
Джон Кинг сидел за своим столом и хмурился.
— Эбси, — буркнул он, — что вы можете сказать в свое оправдание?
Джонатан попятился от удивления.
— Простите?
Лицо Кинга потемнело от гнева. Он поднялся с кресла и смерил Джонатана свирепым взглядом.
— Думаю, вы знаете, что я имею в виду, — сказал он. — Я вызвал вас, чтобы вы объяснили мне вот это.
Он подтолкнул к нему лежащий на столе документ, помеченный «совершенно секретно». Джонатан в полном недоумении взял его и пробежал взглядом. Как будто всего лишь доклад какого-то из уполномоченных в графстве, содержащий список подозреваемых крамольников, но мелких. Джонатан сказал:
— Что я должен объяснить, сэр?
— Довольно притворства! — рявкнул товарищ министра. — Сегодня утром его нашли на вашем столе, Эбси. Содержание особой важности не имеет. Собственно говоря, никакой. Но суть в том, что он значится «совершенно секретным». И вы не вправе вольничать с официальными документами. Думаю, вам нет нужды напоминать вам о случае на Вир-стрит.
Только теперь Джонатан понял, что происходит. Он сказал:
— Я никогда в жизни не видел этого документа. Кто его обнаружил? Кто рылся в моих бумагах? Я нахожусь под наблюдением?
Кинг нетерпеливо качнул головой.
— Отнюдь. Не добавляйте воображаемые преследования к вашим провинностям. Его обнаружил совершенно случайный ревностный служащий министерства, который счел своим долгом — и совершенно правильно — доложить мне.
КРОУФОРД? Джонатан сказал с горечью:
— Я это категорически отрицаю. В прошлый раз, когда вы со мной говорили, сэр, я пытался объяснить, что кто-то рылся у меня в столе: только в том случае что-то было похищено,
— Кто-то? — сурово осведомился Кинг.
Джонатан глубоко вздохнул.
— Думаю, об этом, сэр, вам следует спросить Ричарда Кроуфорда.
Кинг презрительно поморщился.
— И случившееся с бумагами на Вир-стрит вы тоже намерены приписать Ричарду Кроуфорду? Вы собираетесь отрицать, что взяли те документы? Довольно! — Товарищ министра гневно швырнул на стол пачку бумаг. — Довольно ваших отговорок, и ваших перекладываний вины на других, и ваших бредовых вымыслов о шпионах, и шифрованных посланиях, и пропавших письмах. Когда я занял этот пост, Вильям Поллок сказал мне, что вы — один из надежнейших его людей. Ну, ему, безусловно, было бы трудно сказать это о вас теперь.
Джонатан молча опустил голову.
— Я думаю, будет лучше всего, Эбси, — отрывисто продолжал товарищ министра, — если вы соберете ваши вещи и покинете свой кабинет елико возможно быстрее. Есть основание отдать вас под суд, как вы, без сомнения, понимаете; присвоение совершенно секретных документов — это серьезный проступок. Полагаю, мы можем избавить вас и себя от этой унизительной меры. Но если возникнут еще какие-нибудь неприятности, да вообще что бы то ни было, я не буду столь снисходителен. — Он предостерегающе поднял палец. — Еще полагающееся вам жалованье будет выдано, как положено. Считайте себя уволенным.
LIX
Если бы мы ограничились посылкой постоянных и значительных припасов, что во все времена было по силам и средствам нашей стране, мы играли бы мудрую и значимую роль. Вместо того мы постоянно забавлялись пустой тратой времени на сочинение фантазий о сокрушительных экспедициях.
Вот так Джонатан в последний раз зашел в свой кабинет, чтобы бегло рассортировать свои бумаги и собрать немногие свои вещи: точилку для перьев, латунное пресс-папье, старую табакерку, которой он никогда не пользовался, маленький атлас раскрашенных карт британских островов в Вест-Индии и нож из слоновой кости для разрезания бумаг, который так давно подарила ему его дочь.
Затем он вернулся в Монтегю-Хаус и поднялся по лестнице к кабинету Кроуфорда. На этот раз дверь была отперта, и он распахнул ее почти с бешенством, но внутри никого не оказалось. Джонатан немного постоял, глубоко дыша, чтобы совладать с собой. В воздухе неблагоуханно висел запах нюхательного табака Кроуфорда.
Принуждая себя хотя бы внешне сохранять спокойствие, он покинул здание и медленно направился мимо Адмиралтейства в ведомство генерального казначея, чтобы забрать свое последнее жалованье. Вокруг знакомые ему люди в немалом числе торопились по своим обычным делам из одного департамента в другой, но ему чудилось, что они притворяются, будто не видят его. А вот люди ему незнакомые с любопытством на него оглядывались, ведь его глаза были воспалены от бессонницы и он был не брит.