Музыка сфер
Шрифт:
Он сунул ей несколько монет. Она осмотрела их, потом сказала:
— Помоложе вас. Высокий, белокурый, красивый. Она была рада поехать с ним.
КАРЛАЙН. Он повернулся и почти слепо побежал на юг мимо Лонг-Эйкр и Джеймс-стрит на Пьяццу, проталкиваясь через вечерние толпы гуляк и воров и всяких шарлатанов, собиравшихся там. Так он искал Элли… Столько ярко накрашенных лиц, пока он бродил туда-сюда, высматривая, высматривая, высматривая. Лихорадочно он заглядывал в один грязный ночной кабак за другим, всматриваясь в охотящихся там шлюх глазами, запавшими от усталости.
К тому времени, когда Лакит наконец нашел его, уже занималась заря. Лакит
— Сэр, сэр! — прохрипел он. — Еще одну девушку задушили, сэр, в Робин-Ярде за Лезвер-лейн. Рыжую шлюшку. Говорят, та самая, которая цветы продавала, ну, та самая, которую он еще раньше пробовал убить. Роза ее зовут. Задушена шнурком, как остальные, и выброшена на навозную кучу.
По городу расползался свет дня, когда Джонатан вошел в мертвецкую при больнице Святого Варфоломея в Смитфилде, куда увезли Розу. Хрупкая тщедушная фигурка, она выглядела почти ребенком.
Он понимал, что, оставь он ее в покое, не расспрашивай опять и опять в попытке опознать человека, который почти ее убил, ей скорее всего не пришлось бы умереть.
Когда утренние колокола отзвонили восемь, он покинул ее и на извозчике отправился в Уайтхолл. Там были дела, которые он должен был сделать, люди, которых он должен был увидеть. Ему необходимо было обеспечить, чтобы на этот раз не произошло никакой неудачи, когда он приступит к тому, чтобы окончательно разделаться с Карлайном, убийцей.
Однако оказалось, что пока еще никто ничего сделать не может, потому что, едва приехав, он узнал, что все клерки и младшие чиновники Министерства внутренних дел должны немедленно явиться в кабинет начальника канцелярии.
Пришли известия из Бретани.
LVIII
От сэра Джона Уоррена, корабль Его Величества «Помона», Киберонская бухта:
«Господа, с величайшим сожалением извещаю вас, что форт и полуостров Киберон были взяты приступом по причине ряда предательств. Вдобавок к злополучному захвату врасплох ночь была беспримерно темной с сильнейшим северо-западным ветром, что не позволило нашим кораблям с пушками действовать вблизи от берега.
Я отправил собственные шлюпки, как и шлюпки военных кораблей, и открыл огонь по разным вражеским колоннам, которые наступали на остатки армии роялистов. Мне удалось спасти около тысячи человек, включая всех генералов и штаб, большую часть артиллерийского корпуса и девять инженеров, а также тысячу четыреста шуанов и несколько полковых знамен.
Я вполне удовлетворен, что в этом прискорбном разгроме ничто не может быть поставлено в упрек офицерам и матросам английского военного флота, ибо они приложит все усилия и оказывали всяческую поддержку для создания надлежащей обороны этого места. Как только я приведу все в порядок, я намереваюсь занять острова Эдик и Ауа, если не получу обратного приказа…»
Начальник канцелярии завершил чтение вслух копии этого письма, которое на рассвете было разослано по всем правительственным департаментам, и обвел взглядом стол в длинной комнате, где собрались встревоженные служащие Министерства внутренних дел.
— Я счел нужным оповестить вас об этом как можно раньше, — сказал он. — Скоро узнает вся страна. Капитан Дарем с «Анжу» явился в Адмиралтейство с этими депешами на заре.
Клерк, сидевший рядом с Джонатаном,
— Нельзя ли как-нибудь помочь пленным?
— Нет, — ответил Поллок коротко. — Слишком поздно. Конвент незамедлительно отправил приказ, чтобы их всех казнили. Среди вождей республиканцев Тальен и Фрерон с особой непоколебимостью настаивали на том, что люди Пюизе подлежат казни как изменники, поскольку у них было английское оружие, и одеты они были в английские мундиры. В Оре и Ванне и на Кабероне расстреляли свыше семисот человек. Другие депеши капитана Дарема подтверждают это… Простите… у меня нет сил говорить об этом… — Поллок нащупал в кармане платок и высморкался. Вид у него был усталый, больной. — Утро такое тяжелое!
— Но все известия были такими хорошими, — с недоумением сказал другой клерк. — До сих пор речь ведь шла только о победах.
Поллок потер лоб.
— Поначалу высадка прошла успешно, да. Но Гош получил значительные подкрепления. А Пюизе для наступления в глубь страны требовалась поддержка шевалье де Тентиньяка, чьи отряды должны были появиться из внутренней части Бретани и неожиданно ударить Гошу в тыл, когда подойдет время решающего сражения. — Он обвел взглядом их всех. — Но Тентеньяк не появился. И капитан Дарем говорит, что как раз, когда он покидал Киберонскую бухту, пришло известие, что шевалье был убит, а его отряды рассеяны. Некоторые уцелевшие сообщили, что его отвлекли ложным распоряжением. Он со своими людьми нежданно столкнулся с вооруженными до зубов десятью тысячами национальных гвардейцев.
— Кто послал это ложное распоряжение? — спросил кто-то.
— Уцелевшие утверждают, что оно пришло от Роялистского Агентства и было подписано самим графом д’Артуа. Но Артуа категорически это отрицает, а поскольку он в дни его отсылки находился в Англии, оно, очевидно, было подделкой. — Поллок переложил бумаги на своем столе, казалось, он все еще не может прийти в себя. — Тентеньяк убит, и в подавляющем большинстве его люди тоже убиты или рассыпались по бретонской глуши, куда они бежали, натолкнувшись на засаду. Так что, вероятнее всего, ответа мы не узнаем никогда. Но что бы ни произошло, одно ясно: республиканцы заранее знали про все планы экспедиции, и поддельное письмо произвело желаемое действие. Без отрядов Тентеньяка у Пюизе ни малейших шансов не было.
— Шпионы, — выдохнул кто-то, стукнув кулаком по столу. — Проклятые шпионы! Они тут повсюду вокруг нас.
— Выдать планы могли испанцы, — возразил другой клерк, покачивая головой. — Ведь мадридскому правительству было заранее сообщено об этой экспедиции в надежде сохранить участие его армий в войне.
— Совершенно верно, — сказал Поллок, — но эта стратегия провалилась. Испанцы уже попросили мира у французов.
Наступила долгая ошеломленная тишина. Наконец кто-то сказал:
— Испания… кончает воевать? Значит, мы теперь остались в полном одиночестве. Ведь прочая Европа уже отказалась воевать.
Поллок поднял седую голову.
— Да, как будто бы так, но мы не должны оставлять надежду, джентльмены.
Еще кто-то сказал тихо:
— А что обо всем этом говорят Питт и его министры, сэр?
Поллок сплел пальцы обеих рук.
— Премьер-министр крайне расстроен. Он возлагал большие надежды на экспедицию графа де Пюизе. Но он считает, что мы должны и дальше поддерживать роялистов. Поговаривают, что даже может быть предпринята новая попытка высадить войска во Франции под командованием графа Мойра.