Музыкальная шкатулка Анны Монс
Шрифт:
— Зачем мы здесь? — шепотом поинтересовалась Ксюша. Вот уж кто чувствовал себя еще менее уверенно, нежели Игнат.
— Садись, — он сел сам, и белоснежный диван опасно прогнулся под ним. — Сейчас разговаривать будем.
Разбудить Виолетту горничной удалось не сразу.
Она появилась, отчаянно зевая, потряхивая головой, и ее спутанные белые волосы рассыпались по плечикам. Нимфа похмельная! А в том, что вечер накануне удался, сомнений не оставалось. Виолетта умылась и зубы почистила, избавляясь от запаха
— Чего надо? — спросила она, плюхаясь в кресло.
На нимфе был шелковый халатик, державшийся на двух пуговках и пояске, и кружевное белье, которое она не давала себе труда скрывать.
Хороша.
Молода. Красива. Состоятельна. И прекрасно знает о своих достоинствах, полагая, что больше от нее в этой жизни ничего не требуется. А на сестрицу похожа разве что отдаленно, словно та — дурная копия самой Виолетты.
— Побеседовать, — Игнат заставил себя не пялиться на круглые коленки. Впрочем, выбор-то не велик — халатика явно не хватало, чтобы скрыть все детали идеального тела Виолетты.
— Ну?
Горничная вкатила столик, на котором возвышался хромированный кофейник и три чашки.
— Будешь? — все еще недружелюбно осведомилась Виолетта, отбрасывая волосы за спину. — Кофе отпадный. Мне с Индии везут.
— Буду.
Кофе был неплох, но начала Виолетта с минералки. Пила из горлышка, а между глотками прикладывала холодную бутылку к вискам.
— Посидели вчера, — призналась она. — У Ляльки днюха была…
Игнат кивнул, давая ей понять, что всецело оценил серьезность повода.
— Чего старухе опять надо? Скажи ей, что она меня задолбала уже!
— Совсем?
— Ага, — Виолетта вытянула длинные загорелые ноги. — Ноет и ноет… учись, учись… а на кой оно мне надо? Сначала учись, потом — работай… бред!
Ксюша, которая все же присела рядом, видимо, решив, что с Игнатом ей спокойнее будет, тихонечко вздохнула.
— Вон маманька моя в жизни и дня не проработала. И чего, плохо ей?
— Не знаю, — Игнат решил не перебивать сей поток красноречия.
— И я не знаю. Я замуж выйду… мне уже предлагали.
— Кто?
— Да… всякие, — она отмахнулась, словно демонстрируя, что люди эти были совершенно недостойны ее, Виолетты, внимания. — Бабка их не одобрила… а ты Игнат, да? Она про тебя говорила.
— И что говорила?
— Чтобы я к тебе пригляделась, — девушка уставилась на него немигающим взглядом. — Тебя она одобрила. Если хочешь, поженимся.
— Спасибо, не хочу.
— Почему? — Обида была вполне искренней.
— Ты не в моем вкусе.
— Придурок, — фыркнула Виолетта, облизывая верхнюю губу. — А я, между прочим, «Мисс Университета»!
И, надо полагать,
Стрекоза.
— Скажи, ты не знаешь, где шкатулка?
— Чего? — Виолетта прижала бутылку к правому виску.
— Шкатулка. Твоя мать не говорила о ней?
— Моя мамаша была ударенной на всю башку, — заявила девица. — Связалась с тем придурком… а потом он тоже ходил и ныл, где его шкатулка… а мне откудова знать? Я ее в глаза не видела!
Врать у нее получалось плохо. Нет, возможно, кто-то другой, отвлеченный ее ногами, халатиком и бельем, поверил бы этим словам, но не Игнат.
Нотки фальши в ее голосе слышны были отчетливо.
— Скажи, это ведь ты Ольгу нашла?
— Ну, я.
— И как оно было?
Виолетта вспыхнула румянцем, точно спрашивали ее о чем-то в высшей степени неприличном.
— Обыкновенно! — огрызнулась она. — Пришла, а она лежит.
— Ты же редко к ней заезжала, верно? — Игнат не собирался давать девчонке шанс. — И почему вдруг в тот день явилась?
— Захотелось!
— Виолетта, — он наклонился и уставился в ее мутноватые глаза. Редко кто умел выдерживать взгляд Игната, и эта глупышка явно не относилась к числу таких людей. — Послушай, я могу пойти и рассказать твоей бабке о том, что ты у нас не только пьешь… Когда нюхать-то начала?
— Чего?!
— Как давно коксом балуешься? — Игнат заметил, как дернулась ее губа. — Или что-то другое потребляешь? Подумай, обрадуется ли твоя бабка, такие новости услыхав?
— Ты… лжешь!
— Быть может, я ошибаюсь. Но ведь проверить легко. Анализы крови и мочи точно не солгут. И у бабки твоей хватит ума их сделать…
— Ты… вон!
Игнат поднялся, и Ксюша, сидевшая тихо-тихо, тоже вскочила.
— Стой, — Виолетта облизала губы. — Это только один раз было… ну да, курнули вчера с девчонками. И чего?
Ей явно плевать на мнение Игната по этому поводу, но вот бабку она боится. Луиза Арнольдовна, прекрасно зная внучку, вряд ли поверит в то, что случай был единичным. И упрячет Виолетту в лечебницу или как минимум посадит под замок.
— Ничего. Расскажи, ты взяла шкатулку?
— Да не брала я ее! — взвизгнула Виолетта. — Чего вы все ко мне прицепились?! Сначала мамка… потом этот еще, ее муженек первый. Псих полнейший! Заявился, как ты, поутру и давай орать, что я воровка…
— До смерти матери это было или после?
— До… Вообще, сказал: если не верну, он меня уроет.
То есть шкатулка пропала еще до смерти Ольги? Это уже интересная деталь. И не могла ли сама ее смерть явиться результатом этого исчезновения?