Мы, аристократы - 3

Бастет Бродячая Кошка

Вряд ли кто-то разубедит меня в том, что он пытался устроить сыну своего недруга несчастный случай со смертельным исходом. Почему же тогда он не пострадал от отката? И тут мне вспомнилась утечка магии, установленная Дамблдором еще до того, как он стал директором - похоже, пока она существует, она компенсирует откат, обычно выражающийся в ослаблении здоровья и колдовской силы мага.

– Ты что-то надумал, Гарри?
– обратился ко мне Малфой, потому что я выглядел как живая иллюстрация к фразе "ушёл в себя, вернусь не

скоро".

– Нет, ничего.

Откат всё-таки был, и пришёлся он на мозги директора. Я не знаю, чем ещё объяснить, что Дамблдор вызвал меня к себе в кабинет для разговора. Таких попыток он не повторял с прошлой зимы, когда началась кампания с опекунством и он вдруг обнаружил, что марионетка порвала все его ниточки, заодно изваляв его в том, на что садятся мухи. То ли директор сам подзабыл наш последний разговор в его кабинете, то ли вообразил, что я подзабыл его, то ли понадеялся, что вдруг этот номер у него проскочит, но он снова предпринял попытку впарить мне порцию своих установок.

– Гарри, мальчик мой, садись, - Дамблдор кивнул мне на табуретку по другую сторону своего стола.
– Я понимаю тревогу Люциуса о Драко, но о тебе он совершенно не заботится, - сочувственно изрёк он, когда я примостился на табуретке.

– Разве?
– изобразил я удивление, пресекая навязчивые попытки директора пробраться мне под черепушку.
– Я не сплю в чулане под лестницей, я одет прилично и питаюсь нормально. Меня никто не бьёт, в отличие от Дурслей. И прекратите шарить у меня в мозгах, сэр, у вас всё равно ничего не получится. Я сказал бы, что это неэтично, но для вас это пустой звук.

– Гарри, это только ради твоего блага, - Дамблдор покачал головой, излучая отеческую укоризну.
– Я директор и обязан быть в курсе намерений маленьких шалунов, чтобы вовремя спасти их от самих же себя.

– Не припомню, чтобы в уставе Хогвартса существовала директорская обязанность копаться в головах у учеников.

– Я забочусь об их безопасности всеми доступными мне способами, Гарри.

– Похоже, вам доступны не те способы, сэр, потому что учиться в Хогвартсе опасно.

Я в открытую дерзил директору, сознавая, что он не в том положении, чтобы наказать меня за это. Дамблдор тоже понимал, что после происшествия на стадионе ему лучше не цепляться к малфоевскому подопечному. Конечно, у него оставалась возможность вредить мне исподтишка, но от этого я не был застрахован в любом случае.

– Мальчик мой, в том, что в школе опасно учиться, нет моей вины, - терпеливо сказал он.
– Ты уже большой мальчик и должен понимать, что дементоры поставлены здесь не по моей прихоти, а для того, чтобы защищать тебя от Сириуса Блэка.

– Директор, Блэк нигде не объявлял о своих намерениях. Есть ли хоть какая-то причина для того, чтобы он гонялся за мной?

– Конечно, Гарри, неужели ты сам этого не понимаешь? Ты - сын своих родителей, которых

Сириус предал Вольдеморту. Пока ты жив, он опасается мести, поэтому он хочет избавиться от тебя как можно скорее. Ты в страшной опасности, Гарри, а Люциус даже и не думает об этом. Твоя жизнь не безразлична Министерству, оно даже прислало дементоров, чтобы защитить тебя от Блэка, но твой опекун возмущается их присутствием, ставя под сомнение решение нашего правительства и нисколько не заботясь о твоей безопасности.

– Он потребовал убрать отсюда дементоров?
– догадался я.

– Да, Гарри. С огромным сожалением я вынужден сказать тебе, что твой опекун совсем недальновиден... если не сказать хуже. Боюсь огорчить тебя, мальчик мой, но, возможно, он заинтересован в твоей гибели. Тебе следует хорошо подумать, где твои истинные друзья, а где враги.

Я поразился бесстыдству директора и его глубочайшей убеждённости в том, что все люди глупы и легковерны. Пожалуй, мне есть чему у него поучиться - трудно вопринимать критически слова, сказанные вот таким сочувственным, доверительным тоном.

– Уговорили, сэр, я подумаю.

Ясные голубые глаза Дамблдора блеснули глубочайшим удовлетворением. Я повёл себя в полном соответствии с его жизненным опытом.

– Я знал, что ты умный мальчик, Гарри, и что тебя трудно склонить ко злу, - проворковал директор.
– Ты ничего не хочешь сказать мне, мальчик мой?

Хочу, директор. Это нецензурно, но когда-нибудь я тебе это выскажу. Не сейчас.

– Нет, сэр.

– Как знаешь, Гарри, но если ты захочешь, я всегда открыт для тебя. Помни, что в Хогвартсе каждый найдёт помощь, если он искренне попросит о ней.

19.

Через два дня после моего вызова к директору обо мне вспомнила Гермиона. Она дождалась нас с Тедом в коридоре после совместного урока зелий и заступила нам дорогу. Девчонка в последнее время снова выглядела похудевшей и утомлённой, что плохо сочеталось с её уверенным видом и ясным взглядом человека с убеждениями.

– Поттер, нам нужно поговорить, - сказала она решительно.

Как же достали меня эти маглокровки, что Россет, что она... но Россета я еще не отчаялся вразумить, а Грейнджер была для меня потеряна.

– Ты неточно выразилась. Мне поговорить с тобой - не нужно.

– Ты просто ничего не знаешь, Поттер. Зато я знаю, что тебе этот разговор нужен.

Я вспомнил, что после нашего разговора в кабинете Дамблдор остался с надеждой, что ему хоть сколько-то, но удалось запудрить мне мозги. Видимо, это было второе действие его постановки.

– Ладно, говори, только коротко и по делу.

Гермиона покосилась на Теда, смотревшего на неё с откровенной неприязнью. Девчонка была его ошибкой, поэтому он относился к ней хуже, чем она того заслуживала.