Мы, аристократы. 1-й, 2-й курс

Бастет

С другой стороны, этого человека не было. Тело было ухоженным, за ним явно присматривали - но в нём не ощущалось присутствия даже идиота, живо было только оно само, а личность начисто отсутствовала. Новорожденные дети тоже начинают с чистого листа, но они стремятся познавать и осваивать мир, а в этом теле отсутствовало то, что побуждает человека к познанию мира.

Душа?

Если там её нет, она может находиться где-то ещё. Например, это я. Так не бывает, но никогда не говори никогда. Возможно, бывает, но очень редко.

Поиск зала для отработки

боевых заклинаний теперь казался мне детской задачкой по сравнению с этой. Если Филч что-то и знал об этом человеке, при наличии в школе любителей шариться по чужой памяти расспрашивать завхоза было нельзя. Возможно, это было личной находкой миссис Норрис, но кошка не разговаривает, а Филча не спросишь. Не помешало бы проследить, кто туда ходит.

И главный вопрос - кому и зачем нужно, чтобы это тело ставалось живым, раз в нём ничего нет, кроме плоти?

Что делать с находкой, я по-прежнему не знал. Единственным подходящим было предположение, что это потребовалось для какого-то ритуала. Прежде чем что-либо предпринимать, следовало поискать книги о ритуалах в библиотеке.

Зарисовывать путь к той комнате я остерёгся. Вместо этого я лежал и запоминал сегодняшний маршрут, пока он намертво не отпечатался в моей памяти. Сидеть в засаде было бессмысленно, туда могли ходить не каждый день и в любое время суток. Ставить сигналку в комнате и на подходе к ней тоже было нельзя, потому что я обязательно проверил бы окрестности на наличие следящих заклинаний и я не собирался считать надсмотрщиков глупее себя.

У меня возникла идея получше. К комнате вёл тупиковый коридор с т-образной развилки, а по обе стороны от неё довольно долго не было никаких ответвлений. Можно было поставить с каждой стороны коридора по сигналке в тех местах, где начинается однозначный маршрут - вряд ли надсмотрщики станут проверять наличие сигналок так далеко от комнаты, а если какую-то и найдут, будет трудно доказать, что она там ради комнаты. После двухнедельного наблюдения станет ясно, как часто и в какое время ходят этим коридором, а тогда уже можно будет и последить, кто именно.

К утру я всё-таки заснул и чуть не опоздал на завтрак. Весь день я провёл за изучением боевых заклинаний, пока в теории, а незадолго до отбоя надел плащ-невидимку, накинул на себя Крипто окулюс магика и отправился по вчерашнему маршруту развешивать маячки. Я разместил их на уровне своей груди, чтобы они отслеживали людей любого роста, включая Флитвика, но не домовиков - тех незачем было отслеживать, они могли аппарировать. Заглянул я и в комнату - человек был там. В карман мантии я заранее положил перо и пергамент, чтобы записывать, когда и с какого маячка придёт сигнал.

Через три дня в Хогвартс стали возвращаться ученики. За эти дни я загонял мадам Пинс, просматривая все книги подряд, и у меня начало появляться понимание, что школьная библиотека и не может быть слишком обширной. В ней находятся знания в пределах школьной программы, с небольшим запасом. Правда, оставалась запретная секция, но там стояли такие

охранные заклинания, что если бы я и сумел их незаметно снять, незаметно установить их обратно у меня не получилось бы. А мне нужно было не украсть оттуда книги, а прочитать их.

Гермиона приехала вечером за день до занятий, посвежевшая и отдохнувшая. В этот день Хогвартс-Экспресс привозил с каникул маглорожденных учеников, а также детей волшебников, у которых не хватало привилегий для использования хогвартского камина. То есть, почти всех гриффиндорцев, по две трети хаффлпаффцев и равенкловцев - и никаких слизеринцев. Гермиона нашла меня как обычно, в библиотеке, попытала у меня, как дела и что это за книга, радостно рассказала о встрече Рождества с родителями и о том, что мы с Ноттом одинаково мыслим. Оказывается, мы оба подарили ей по одинаковому перу, но это очень хорошо, у неё теперь будет запасное.

Я в свою очередь, поблагодарил Гермиону за конфеты и рассказал ей, как жил здесь на каникулах. Если отбросить всё, что нельзя говорить, оказалось, что никак, но я выкрутился из положения, описав ей шикарный праздничный стол и пьяных профессоров. Слово за слово, дошло и до подарка Нотта, который ей захотелось посмотреть. Пришлось вынести книгу в малую общую гостиную и дать ей полистать. Гермиона не впечатлилась - к магическим боям она была равнодушна, ей гораздо больше нравилось менять свойства вещей и превращать одно в другое.

Пока мы листали «Стихийную боевую магию», я вспомнил, что нужно рассказать Гермионе кое-что ещё.

– Грейнджер, я узнал наконец, почему нельзя смотреть директору в глаза.

– Почему?!
– девчонка мгновенно забыла о книге.

– Если он будет смотреть тебе прямо в глаза, он сможет прочесть твою память. Мне точно известно, что в Хогвартсе это умеют двое - Дамблдор и Снейп. И запомни - кто может прочесть твою память, тот может её и стереть.

– Как ты узнал?
– вскинулась Гермиона.

– Разговор один услышал. Затем я искал в нашей библиотеке книги по ментальным техникам, чтобы показать тебе - там нет о них ни слова. Может, такая литература есть в закрытой секции, но в открытом доступе ничего нет.

– Хмм… - Гермиона сощурилась - от неё утаивали информацию, и это было для неё вызовом.
– Надо попадать в закрытую секцию.

– Я смотрел школьные правила. До третьего курса нас туда не допустят, до пятого курса ученикам там разрешён только ограниченный доступ по некоторым темам.

– Как, говоришь, это называется? Ментальные техники?

– Ментальная защита - окклюменция, ментальное вторжение - легилименция. Ты о них открыто не расспрашивай, я не нашёл, на что ты можешь сослаться, кроме меня. Но прислушивайся ко всему внимательно.

– А ты узнал, почему у директора нельзя есть и пить?

– Разве я не говорил? Есть всякие приятные зелья вроде Веритацерума и другой такой же радости, выпив которые, перестаёшь контролировать себя или начинаешь жить навязанными чувствами.