Мы граждане царства небесного
Шрифт:
Как уже отмечалось в главе 4-й Христос получил все три вида помазания, существовавших в ветхозаветные времена: пророческое, первосвященническое и царское и он, пари этом, вопрошает: кто поставил Меня судить и делить вас?
Обладая всей полнотой, с точки зрения обывателя своего времени, власти, Он не считает Себя вправе вмешиваться в межличностные отношения.
Что же представляют собой эти три «ветви» власти?
Кто такие пророки? Итальянский автор Альберто Мелло указывает на существенные признаки, отличающие пророка от лжепророков: «греческий термин пророк можно интерпретировать двумя способами: тот, кто “предсказывает” будущие события; тот, кто “пересказывает” что-то от имени или вместо другого. Второе значение
В чем особенность судебной власти? Итальянский библеист Пьетро Бовати считает, что в древнееверейской традиции не все судебные процессы были равнозначны, и необходимо сначала понять, о каком именно процессе идет речь. В частности, нельзя смешивать “соперничество”, “гражданский спор” с “судом”. “Соперничают” всегда две стороны, два спорщика: обиженный, который обвиняет, и обидчик, которого обвиняют. Они должны прийти к соглашению между собой в рамках принятого правосудия, устранить предмет спора – именно затем, чтобы не оказаться в суде, как учит Евангелие: «Мирись с соперником твоим скорее, пока ты еще на пути с ним, чтобы соперник не отдал тебя судье, а судья не отдал бы тебя слуге, и не ввергли бы тебя в темницу; истинно говорю тебе: ты не выйдешь оттуда, пока не отдашь до последнего кодранта» (Мф 5:25–26).
На суде же сторон – три: два противника, обвинитель и обвиняемый, которые не смогли прийти к согласию, обращаются к третьему лицу, к судье. И Бог в данной ситуации – не судья, а потерпевший, тот, кто перенес оскорбление.
Но если Бог не судья – как мы упорно склонны думать – то это значит, что процесс еще продолжается, что мы еще “на пути с Ним”, как учит Евангелие.
Итак, иди и договорись с братом своим сам, – отвечает Христос, – пока у тебя есть еще время. Не примирившись, ты выступишь против Бога и будет суд.
Власть первосвященническая требовала спрашивать волю Божию посредством урима и туммима, и первосвященник должен был начальствовать во время разбора судебных дел, которые решались священниками.
Но и это относилось к разбору тяжб и имущественных споров. «Если выступит против кого свидетель несправедливый, обвиняя его в преступлении, то пусть предстанут оба сии человека, у которых тяжба, пред Господа, пред священников и пред судей, которые будут в те дни; судьи должны хорошо исследовать, и если свидетель тот свидетель ложный, ложно донес на брата своего, то сделайте ему то, что он умышлял сделать брату своему; и так истреби зло из среды себя» (Втор.19:17–19).
Царская власть. Как известно из библейской истории, после установления закона Моисея в течение почти пяти веков у Израиля не было царской власти. Сам Господь был Царем. Пророки, судьи и старейшины являлись лишь исполнителями Его воли. Будучи Богом и Небесным Царем всех народов, Господь был в отношении Своего избранного народа в то же время и Царем земным. От Него исходили законы и постановления не только религиозные, но и семейного, общественного, государственного характера.
Когда состарился Самуил, то старейшины Израиля, собравшись, стали просить: поставь над нами царя, чтобы он судил нас, как у прочих народов (1 Цар 8, 5). Господь позволил Самуилу удовлетворить народное желание, находя, что исполнение этого может и не противоречить установившейся среди евреев форме богоправления, так как земной царь теократического государства евреев мог и должен был быть не более, как только ревностным исполнителем и проводником законов Царя Небесного во вверенном ему народе.
Таким образом, отвечая на просьбу обратившегося к нему человека, Христос, прежде всего, в точности соблюдает, установленный Богом для израильтян
Глава 13. Вот врата-то впереди тесные
Глава 13 ст. 23–24 «Некто сказал Ему: Господи! неужели мало спасающихся? Он же сказал им: Подвизайтесь войти сквозь тесные врата, ибо, сказываю вам, многие поищут войти, и не возмогут».
Подвизайтесь – говорит Христос. Греческое слово часто переводят как стараться, бороться за что-либо, но в русской традиции оно переведено как подвизаться. По мнению Даля, слово «подвизать» является принятым в церковном лексиконе аналогом глагола «подвигать» и означает подвигнуть кого на что-то, побудить, заставить сделать что-то, поощрить, преклонить к чему-то определенному. Подвизать, подвигать – слова близкие к слову подвиг. Подвизаться – делать то, что приводит к подвигу.
Иными словами, стремитесь так, чтобы ваши действия были сродни подвигу.
Солдаты, идущие в атаку – не все погибают, но все идут на смерть, священнослужители и монашествующие, не отказавшиеся от своего служения или пришедшие в Церковь в годы советского богоборчества не все сподобились исповедничества или мученичества, но все их служение было сродни подвигу.
Но подвиг не свойственен современному изнеженному человеку (и прежде всего мне окаянному). Гораздо приятнее и намного выгоднее жить спокойно, жить приятно, утешая себя мыслью – ведь, я ничего плохого не делаю!
Идея того, что для счастья, при чем счастья полного, включающего в себя и посмертную участь, вполне достаточно быть просто не плохим человеком, навязывалась нашим современникам долго и исподволь.
Впервые, возможно, эта мысль была сформулирована Достоевским в романе «Братья Карамазовы».
«Жила-была одна баба злющая-презлющая и померла. И не осталось после нее ни одной добродетели. Схватили ее черти и кинули в огненное озеро. А ангел-хранитель ее стоит да и думает: какую бы мне такую добродетель ее припомнить, чтобы богу сказать. Вспомнил и говорит богу: она, говорит, в огороде луковку выдернула и нищенке подала. И отвечает ему бог: возьми ж ты, говорит, эту самую луковку, протяни ей в озеро, пусть ухватится и тянется, и коли вытянешь ее вон из озера, то пусть в рай идет, а оборвется луковка, то там и оставаться бабе, где теперь. Побежал ангел к бабе, протянул ей луковку: на, говорит, баба, схватись и тянись. И стал он ее осторожно тянуть» и уж всю было вытянул, да грешники прочие в озере, как увидали, что ее тянут вон, и стали все за нее хвататься, чтоб и их вместе с нею вытянули. А баба-то была злющая-презлющая, и почала она их ногами брыкать: „Меня тянут, а не вас, моя луковка, а не ваша“. Только что она это выговорила, луковка-то и порвалась. И упала баба в озеро и горит по сей день. А ангел заплакал и отошел».
Ну кто из нас самую малость кому да не помог? Да и кто из нас злющий-презлющий? Вот и утешаем себя, что все впереди у нас отлично сложится.
Другой писатель, что ни на есть православный, но со своим, личным взглядом на православие, Николай Лесков в «Мелочах архиерейской жизни» поведал нам следующую историю. Следующую, потому что дальше развивает мысль о тихом земном счастье доброго человека.
«Все это происходило в то недавнее безалаберное, но живое время, когда мы, по выражению нынешних безнатурных благоразумцев, “захлебывались либерализмом”, пли, попросту сказать, бурлили, не зная сами, “что льзя, и то, чего не можно”. У некого вдовца на руках остался малолетний ребенок. У покойной жены была родная сестра, двадцати двух – двадцати трех лет, тоже оказавшейся вдовою с двумя малолетними детьми на руках. И решили они объединить свои усилия, чтобы воспитать своих деток.