Мы - истребители
Шрифт:
Дорога петляла, как ползущая змея. Осторожно, по кромке, с испугом поглядев в глубокий обрыв, объехали свежий обвал, появившийся в результате падения самолета. Поняли это сразу — вокруг валялись части фюзеляжа и мятая глыба мотора.
— Мой! — глухо буркнул сержант.
— Вижу. Это он, получается, в восьми километрах от тебя упал. Недалеко улетел.
— Да. Жалко машину, как родная была. Я на ней однажды под Харьковом бронепоезд атаковал. Сашка Козин паровоз расстрелял, а я по броневагонам
— Помню, под Климовкой, читал рапорт. О, вот и основная трасса. Вроде чисто? Черт! Накаркал! — прорычал зло, остановившись.
И действительно, из-за поворота основной дороги появилась тупоносая морда грузового «Опеля», некоторого подобия нашей полуторки, за ним следующий и следующий.
— Может, мимо проедут? — с надеждой спросил Кречетов.
— Может. Дай мне винтовку и патроны, мало ли что.
Положил немецкий карабин на колени — правда, ствол пришлось выставить в открытое окно — и наблюдал за машинами.
— К нам твари! — прошипел я, сдавая назад.
Немцы нас видели, да и сложно было не увидеть — мы стояли открыто, в сорока метрах от поворота.
Вы пробовали ехать задним ходом, да еще и управлять одной рукой, да еще на такой трассе, где чуть зазеваешься — и в кювет? А до дна о-о-очень далеко? Попробуйте, всплеск адреналина получите незабываемый.
— До поворота, товарищ майор, там развернуться можно, — советовал Кречетов, крутя головой, глядя то на немцев, преследовавших нас, то назад.
Заскочив за поворот, я крутанул руль, из-за чего машину развернуло и она с силой ткнулась задом в валун. Включив сразу вторую, дал по газам под стук и мат из мятого багажника. Набирая скорость, мы понеслись обратно к ферме.
Проскочив завал, резко остановились, отчего сержант ткнулся головой в лобовое стекло.
— Что? — поинтересовался он, шипя и потирая ушибленное место.
— Гранату давай! Нужно подорвать те камни, они едва держатся, я это заметил, когда проезжали тут в первый раз.
— Товарищ майор, давайте я сам. У вас рука.
— Ну хорошо. Просто кинь ее за эту кучу. Думаю, даже небольшое сотрясение нам поможет, — кричать пришлось вслед, поскольку сержант уже выскочил из машины.
Размахнувшись, он зашвырнул зеленое яйцо на камни и шустро побежал обратно, не глядя на результат. В машину он запрыгнул уже на ходу. Дав газу, я стал разгоняться, когда приглушенно хлопнуло.
— Ну что там? — не выдержав, спросил, глядя на дорогу впереди.
— Осыпалось вроде, там пыль поднялась.
— Вроде не вроде, вперед смотри, там тоже немцы, как бы не нарваться. Оружие держи наготове, мало ли что.
— Хорошо, товарищ майор.
Мы проехали еще километра два; до поворота, откуда будут видны строения, осталось метров сто, когда я расслышал хлопки. Где-то недалеко явно
— Стреляют?
— Угу. Слышишь трещотку? Это пулемет работает, причем наш. «Дегтярь».
— Думаете, наши?
— На войне не надо думать! Думать надо до войны!.. А так хрен его знает. Ща до поворота доедем, там и посмотрим. За тылом смотри.
Подъехав к повороту, я заглушил мотор и велел Кречетову:
— Смотри, чтобы немцы не появились, а я сбегаю гляну, что там происходит. Снайперку давай, она мне может пригодиться.
— А стрелять?..
— Как-нибудь.
Подхватив мосинку, побежал смотреть, кто там воюет.
— Можно было и ближе подъехать, не увидели бы, — пробормотал я, устраиваясь за валуном.
Положив винтовку на камень, плотно прижал приклад к плечу и стал осматривать в прицел место боя. Дрались немцы с непонятной группой, которая скрывалась метрах в пятистах от меня на вершине одного из холмов, серого от высохшей травы.
А вот гитлеровцы оказались гораздо ближе, причем ко мне спиной.
«Метров двести».
Особого выбора не было, сзади скоро появятся преследователи, разобрав. Или просто пехом, что более вероятно, тут бежать-то всего километра четыре. Поэтому я даже думать не стал. Приклад довольно сильно лягнул в плечо, вызвав боль в поврежденном. Один из немцев, лежавших с краю, ткнулся лицом в землю. Тихо зашипев, снял с валуна винтовку и, зафиксировав ее коленями, перезарядил, стараясь работать побыстрее.
— Не беги от снайпера — умрешь уставшим, — пробормотал, прицелившись в метнувшегося в сторону командира.
Второй выстрел наконец заметили. Правда, от двадцати пяти солдат вермахта осталось только одиннадцать. Те, на холме, тоже неплохо стреляли. Оказалось, пока пулеметчик прижимал фрицев к земле, другие обошли залегшую цепь по дуге и ударили во фланг, сразу уполовинив противника.
Стрелял я в унтер-офицера, он был единственным выжившим из командиров.
К тому времени, когда все было кончено, мне удалось сделать еще два выстрела. Среди трупов немцев появились четыре фигуры в зеленой защитной форме, осматривающие тела, изредка раздавались выстрелы.
— Сержант!
Молчание.
— Тетеря глухая! — пробормотал я, заметив, что две фигуры направляются в нашу сторону. Мою стрельбу они, похоже, засекли.
Осторожно отодвинувшись назад, пригнувшись забежал за поворот.
— Кречетов!
— Я, товарищ майор!
— Немцев не слыхать?
— Видел я их, бегом бегут, с километр им осталось!
— Собираем манатки и валим, там наши ту группу, что нас гнала, добили.
— А кто такие?