Мы из Кронштадта. Встреча

Берг Николай

– Именно. Забыл спросить, надо бы раньше - машину водить умеешь?

– Если немного. И медленно. И нога у меня ведь одна.

Витя усмехнулся. От сердца отлегло, не умел бы этот шпынь машину водить - все сложнее бы стало. А так начало брезжить светленьким. Перевалил раненого на бок, разрезал стяжки.

– Ты ручонками поработай, кровь разгони. Я сейчас кофе тебе дам. С сахером. Взбодришься. Потом поедем в деревню. Ты за рулем. Подъедешь... Твои уже мой дом заняли, как считаешь, Калган?
– лениво и уверенно говоря все это сюрв все время тщательно

осматривался - то, что он сейчас без оружия серьезного сильно напрягало. Но тих был лес.

– Ну да, они туда сразу жеж и пошли, как мы уехали...

– Отлично. Ты бибикаешь, их выкликаешь, вопишь, как резаный, или точнее подстреленный. Они выходят - ты их кладешь из пистоля. Три патрона я тебе дам.

– А если не попаду? Я стреляю-то так себе...

– Самокритично. Если у тебя не выйдет - я подстрахую. И если попытаешься меня обмануть - первый заряд тебе. И не насмерть, я-то стреляю получше. Потом скормлю свинкам. Ты уже усек, что я тебе не по зубам?

– Усек...

– Тогда не уходи никуда (Не удержался от затасканной киношной шуточки, но уж очень была к месту). Я кофе принесу.

И принес.

– Во, Калган, как в лучшем ресторане! Хлебай зараза, не обожгись!

Калган все же обжегся и еще на себя кофе пролил. Впрочем, Вите было наплевать на это. Вопрос был простой - дальше - то что делать? И по себе помнил - после ранения первое время он был как веник реактивный, а вот потом скис напрочь.

Что-то брезжило в памяти про то, что у шока две стадии, первая – шухерная, когда раненый суетится и бодр из последних сил, а вот вторая, названная вроде торпедной - как раз про то, что шокированный превращается в медузу на берегу. Передернуло от воспоминаний.

Значит, надо торопиться, пока этот болван еще может что-то сделать.

Вырезал палку - давить на педаль сцепления. Примерился - в самый раз.

Ножик незаметно в рукав ватника сунул, а кобуру с пустым 'Макаровым' наоборот передвинул для соблазна. Если обсос этот за пистоль надумает хвататься - прирезать решил твердо.

Но Калган об этом даже не подумал, все силы у него ушли на то, чтоб до сиденья добраться. Ну, вроде легче. Сам Виктор устроился в багажном отсеке, за спиной у водилы.

Хотел ему вместо пистолета дать двустволку - но уже с правильными патронами, однако ауешник ослаб так, что управиться с ружьем, пусть даже и облегченным, не смог. Не хотелось давать пистолет, но пришлось. Ну, риск, конечно, а что делать?

После пяти минут брани и понуканий, наконец уазик тронулся с места. Вилял он адски, ехал ауешник, как в жопу пьяный, чудом не воткнувшись в деревья, полз на первой передаче - помошничек так и не смог вторую врубить, но в общем все же ехал.

Жарко было, потно, хотя стекла предусмотрительно опустил - не хотелось их выбивать выстрелами, да и непонятно было - как выстрел в закрытой машине по ушам даст.

К 'замку' подобрались сбоку, там, где окон не было у этого нелепого строения. Орать уже Калган не смог, потому начал бибикать. Виктор, прикинув ситуацию и поколебавшись

минуту, решил остаться в автомобиле - устроить тут засаду было проблематично, да и обсоса надо контролить. Сам же как на грех и траву тут выкосил в ноль и забор убрал, для обзора. Лысо все и просматривается. Заднюю дверку приоткрыл только, чтоб в случае чего тут же выскочить мигом.

Гудел сигналом Калган долго и неожиданно для Виктора чужой голос раздался совсем не оттуда, откуда ждал - точно, не из замка человек вылез. Сзади прошел, а и не услышал, вот черт.

– О, Калган! Ты чего бомбилой заделался? А где босс?
– бодро и с подначкой скрытой. Голосок такой, развязный.

– Ему кранты!
– слабо ответил водила.

– А фраер этот?

– Я его вальнул.

– В елочку вмастило - странно довольный тон. Определенно довольный.

Виктор аккуратно выглянул из развешенного тряпья. Ага, один из братвы.

– Слышь, Джага, мне поломало подставки! Зови братву, мне нет ходу!

– Не подымай бал! Сиди пока.

– Ты че, по беспределу чешешь, в натуре!

– Не суши зубы, баклан - как-то странно этот уголок заговорил, высокомерно очень. Не очень понимал теперь Витя что за взаимоотношения в этой 'семье'. Но что-то неправильное ощущалось.

– Я ж сдохну!
– заскулил Калган.

– Валяй! Ставь сандали в угол, шестерка!

– Да я тебе, падла, бебики потушу!

Бах! Бах! Бах!
– а хоть и открыты окна, а по ушам врезало до слез. Но Калган этот бестолковый вроде одной пулей попал куда-то в плечо своему оппоненту, перекосило его. И тот, обмылок сраный, вереща что-то неуемное вроде 'Петух дырявый!!!' кинулся опрокидью за угол. У машины осталось валяться что-то очень знакомое, растопорщенное. Не успел приглядеться, да и видно плохо, хотя - точно знакомое.

– Сзади, Хозяин!
– слабо крикнул Калган.

В заднее окошко из-за грязи ничего не было видно, потому сюрвайвер не нашел ничего лучшего, чем просто выпрыгнуть из авто.

Оторопело стоящий метрах в пяти второй уголовник вылупил глаза еще больше. Витька сам того не ожидая, одним прыжком подскочил к этой статуе Растерянности и с маху врезал по башке прикладом ружья, испугавшись в последний момент, что сломает вещь. Не сломал, крепко сделано оружие. Добротное!

Атакованный даже и не подумал прикрыться и удар снес его с ног. Тут доперло, что видел у машины - из рук у долбанутого выпали курицы, которых он держал за лапы.

Четыре штуки, да и у машины еще. Уже без голов. Конец курятнику Маланьи!

Пнул по башке еще раз, перевернул оглушенного на живот и вполне ловко стянул запястья.

Не успел встать на ноги - опять Калган заблажил.

И кто-то грозно заорал:

– Капец тебе, падла!

Не раздумывая, лег брюхом на землю - клиренс у УАЗа был высокий - увидел в просвет ноги. Четыре штуки, совсем близко - перед капотом, практически.

Калган тонко завизжал, грохнули выстрелы.

Начал бахать сам, целя по ногам. Брызнуло пылью и кровью.