Мы из спецназа. Дикие
Шрифт:
– Вы мое хозяйство не трожьте, лучше объясните обществу, от кого Мишаня фонарь заработал? Или сами под шумок поставили?
– Чего ты к ним привязался?
– вступился за вновь прибывших Юрик.
– Ну, погуляли парни в городе - вот и заработали на орехи. У Димона, сам видишь, рожа расцарапана, у Мишани - синяк в полщеки, - по-моему, все ясно. Здесь вам не Сарапул, здесь климат иной. Так что еще легко отделались.
– Нет, правда, кто фингал-то тебе поставил?
– Ясно кто, оперативники.
– Шебукин вздохнул.
– Я, дурак, по-легкому хотел сорваться, сунул одному, второму, а третий боксером оказался.
– Короче, перебоксировали тебя.
– Ну, да…
– Деньги-то не забрали?
– Забрали, конечно. Димке вон только и вернули
– Мишаня смущенно вздохнул.
– Они ведь меня действительно за поджигателя приняли. Часа два мытарили насчет этого клятого креста.
– Зачем же ты его поджигал-то?
– усмехнулся Маркелов.
– Или спичками в детстве не набаловался?
– Да пошел ты!
– Взорвался Мишаня. После долгих часов, проведенных в отделении, шутить он явно не был расположен.
– Их десятка полтора по всему городу зажгли! Или, по-твоему, я один их все запалил?
– Кто ж тебя, шустрого такого, знает. Мог и запалить при желании. А после все на скинхедов бедных свалить.
– Скинхеды такое дело не потянут.
– Стас Зимин покачал головой.
– Мы говорили с капитаном, он рассказал, что все кресты в одно время полыхнули. С разницей в одну-две минуты. И крестики, кстати сказать, немаленькие. Высотой - в четыре-пять метров и весом - около центнера.
– Так что получается? У нас в городе завелся свой собственный Ку-клукс-клан?
– Во всяком случае, очень на то похоже. Да и почему нет? Исламисты уже появились, вот и белые балахоны припожаловали.
– А меня, братцы, другое интересует!
– Харитонов плюхнулся в кресло, точно фараон, возложил руки на подлокотники.
– Как такие громадины сумели установить незаметно? Это я о крестах. Да еще на центральных улицах города…
– А хрен их знает. Значит, серьезно кто-то готовился…
– Одно ясно, - успокоил коллег Юра Пусвацет, - телевидение раструбит об этом на всю страну. Так что, Мишаня, радуйся. Раз уж не посадили, то хоть прославят. Как главного подозреваемого и первого уральского расиста.
– Увы, не получится со славой.
– Огорчил его Харитонов.
– Начальник отделения - мой старый кореш, так что дело замяли, протокол задержания спустили в мусорную корзину.
– Вот жалость-то!
– Серега сочувствующе взглянул на Шебукина.
– Значит, придется выдумывать что-нибудь новенькое.
Хмыкнув, Лосев устало покосился на часы.
– Ладно, орелики, давайте-ка разбегаться. Здесь, конечно, весело, но дома тоже иногда нужно ночевать.
– Это точно.
– Разом припомнив о дне рождения Дианы, Дмитрий рывком поднялся из кресла.
– Приключения наши на сегодня закончились, пора и об отдыхе вспомнить. Ну, а над ребусом по поводу крестов предлагаю подумать ночью. Может, кому во сне и придет дельная мысль. Кстати, Мишань, приготовься. Возможно, разок-другой тебя еще вызовут в отделение.
– Это еще зачем?
– Не волнуйся, - сугубо как свидетеля. В общем и целом ты отмазан.
Они уже топтались возле порога, когда сидящий за компьютером Маркелов окликнул Зимина:
– Кстати, забыл сказать! Тебе тут письмишко по электронной почте пожаловало. Похоже, от очередной невестушки.
– Что там еще?
– Откуда мне знать? Я в чужой интим не лезу, сам читай.
Вернувшись к столу, Стас перегнулся через плечо Сергея. Потыкав пальцем в клавиатуру, раскрыл письмо и внимательно прочел послание от Мариночки. По мере того, как он читал, лицо его менялось, руки сами собой сжались в кулаки. Вроде и не было особых причин волноваться, но очень уж хорошо Стас знал своих «девочек». Их и девочками-то можно было называть с большой натяжкой, - куда точнее было именовать «бестиями» или «фуриями».
– Что-то стряслось?
– Да нет. Пока не стряслось… - скупо отозвался он. Рассказывать товарищам о разногласиях в своем «гареме» Стас не любил. Как всякий нормальный мужчина, свои проблемы он предпочитал решать сам.
Глава 8
В квартиру его пропустил Алик, нынешний ученик
– Знаешь ведь, что без железок не хожу, чего смотреть?
– Приказ Тренера - осматривать всех без исключения.
– Алик испуганно вытянулся.
– Иначе теряется бдительность. А сам бы я чего ж…
– Ладно, верю.
– Атаман миновал послушника, торопливо прошел в гостиную. Здесь его, разумеется, уже ждали.
– Привет, многоликий, - Тренер пожал ему руку. Порой он действительно любил пошутить, но в данном случае говорил абсолютную правду. Гость, вошедший в его дом, был воистину многолик. В лесу его знали как Атамана - стервятника, умеющего убивать голыми руками, в городе же он работал под личиной страшного и недоступного Магистра. Впрочем, имелись у него другие имена и другие маски, но о них не полагалось знать даже самым ближайшим соратникам. Тайной было окутано его настоящее имя, тайна окутывала его истинное звание. Конечно, полного вакуума создать не удалось, - о многом знал Тренер, его главный помощник по Клану, кое-что успел пронюхать прозорливый Лесник, догадывался о чем-то Финн, и, тем не менее, всей правды о нем не знал никто - ни друзья, ни близкие, ни даже главный куратор. Такая уж была на дворе эпоха, и служить нескольким господам одновременно становилось не просто выгодным, а жизненно необходимым. В отличие от вороватого Труфальдино Магистр не просто отрабатывал получаемые деньги, - он еще и играл в игры, которые простым смертным не снились в самых фантастических снах. Более того, обычные люди о таких играх даже не догадывались. Они читали газеты и верили телевизионным репортажам, они ходили на выборы, полагая, что в этом и кроется главный плюс демократии. Демос и плебс не сливались для них в единое понятие, и именно по этой причине Магистр не мог не испытывать к людям презрения. Лучше чем многие другие он представлял себе оборотную сторону видимого мира, воочию успев познакомиться с запахом исподнего белья политиков, хорошо понимая, кто и как нажимает на те или иные рычаги, дабы проворачивать тугой механизм мироздания. При этом меркантильный интерес, преданность идеям, гуманизм и иные симпатичные «измы» во главу угла практически не ставились, - те, кто крутили колесо истории, просто не позволяли механизму застыть, уберегая от мертвой корочки ржавчины. Мораль и принципы не значили для них ровным счетом ничего. Как и десять веков назад, быдло требовало хлеба и зрелищ, и именно эти вещи сильные мира сего пытались в меру сил им обеспечить. Ну, а попутно кто-то из них развлекался и богател, другие же получали удовольствие от одного понимания собственной власти, от пьянящей близости к тайнам человеческой вселенной…
– Алик, присмотри там пока!
– Тренер прикрыл дверь в прихожую, неслышным шагом вернулся к столу, поднял с пола увесистую сумку.
– Ну?
– Атаман уставился на нее с ожиданием.
– Это рабочий заряд.
– Тренер осторожно выложил из сумки консервную банку из-под консервированной кукурузы.
– Датчик расположен с тыльной стороны, здесь же и выключатель. С боевой плоскости - голая жесть.
– Ну, а что внутри?
– На этот раз в качестве взрывчатки - экспериментальная смесь. Никакого тротила с пластитом, как ты и просил. Что характерно, срабатывает по тепловому сигналу.
– Это что же, как у телевизоров?
Тренер кивнул.
– Что-то вроде. Хватит с нас радиостанций, пора другие технологии в ход пускать.
– А пульт управления?
– В том-то и фокус, что специального пульта нет. В сущности, может подойти любой телевизионный пульт. Так что, если схватят, никаких подозрений не возникнет. Правда, зона управления невелика - всего-то метров тридцать, зато можно работать на отраженном сигнале
– То есть - из-за угла?
– Точно.
– Тренер довольно улыбнулся.
– Какие это сулит перспективы, можешь сам себе представить.