Мы, монстры. Книга 3: Зверь
Шрифт:
И стоило парням из его отряда двинуться, покачал головой, повторил с нажимом:
— Я. Зайду. Вы остаетесь здесь. Слушаете Дэшона, как меня.
— Один? — тут уже Дэшон не сдержался. Все остальные, очевидно, боялись задавать Риирдалу вопросы, потому что знали: накажет — вернет в Даар и оставит без драки. А никто не хочет пропустить самую важную в жизни драку, правильно?
Ну а Дэшон, если что, не против пропустить.
— Над ними, — Дал кивнул в сторону существ у холма под Гъярнору, — пройдет дикая виверна, — хлопнул Мирта по холке. Мирт рыкнул в ответ. Дал слегка пнул его. Мирт снова извернулся — и зашипел ему в лицо. Дал прищурился.
— Меня не увидят, — тихо закончил он.
— Или сбросят, — пробормотал Дэшон.
В толпе прозвучали редкие смешки.
— Это хорошо, — Дал оторвался от Мирта и неожиданно улыбнулся Дэшону, а потом — остальным, — мне нравится такой настрой. Удачной охоты!
И легонько ударил Мирта пятками в бока.
Мирт рыкнул еще раз и медленно, демонстративно нехотя, взлетел.
И все же — Мирт не злился на Дала всерьез. Злился бы — никуда бы не полетел. Он ведь никого не слушает, если сам того не хочет. Значит, Далу удалось убедить его слушаться.
Как — этого Дэшон не знал.
И думал сейчас совсем не о том.
Он всматривался в две далекие фигуры на утесе.
Так знакомо. Так похоже на тренировочный бой на площадке под окнами дворца. Разве что — чуть дальше. Потому они мелкие. Как игрушечные.
И всё — не по-настоящему.
Так далеко, так неправильно, так непозволительно тихо, что никак не может быть по-настоящему.
***
Мирт пронесся над плоским плато, край которого опасно нависал над водами Мирдэна.
Риирдал, вжимаясь в черную спину, не видел ни самого плато, ни утеса, ни тех тварей, что ждали исхода боя у холма под Гъярнору. Дал смотрел вперед и немного вверх.
Он увидел его сразу — очень удобный уступ на Гъярнору, чуть выше холма у подножья. Оттуда он будет хорошо видеть бой, а самого его не рассмотрят твари снизу.
Стоило Мирту коснуться лапами края уступа — Дал скатился по покатой спине, прокатился по уступу, замер под склоном и прислушался. Снизу не шумели, гору не штурмовали. Мирт — тот вообще нагло расселся
Хорошо, что уступ был широким — для Дала осталось место рядом с ним.
— Тихо, — шепнул он Мирту, когда тот, как показалось Далу, чуть не сорвался с места, разглядев что-то не то в происходящем. — Сейчас…
Рэй, конечно, победит. В это Дал не то, чтобы верил — старательно убеждал себя верить. Но если вдруг у него не получится...
Сбросил со спины охотничий лук, установил его, уперев в землю, сам опустился рядом на колено.
Конечно, он отлично стрелял и слету, и навскидку, он вообще иногда мог попасть в цель почти не глядя, но никогда цель не была еще так далеко. Никогда еще прицелиться не было так жизненно важно. Необходимо.
Мирт коротко покосился на него и угрожающе рыкнул.
— Не страшно, — бросил Дал. — Помолчи.
И наложил стрелу на тетиву.
Утро было таким же безветренным, как ночь. Но Риирдал понял это только сейчас. Всю дорогу в ушах шумел встречный ветер, и лишь оставшись один на один с этим утром, замерев, прислушавшись к нему, Риирдал понял — ветра нет.
Видимо, сегодня судьба все-таки решила сыграть на его стороне.
***
Рэй оказался сильнее, чем Йен думал.
Поначалу вяло отмахивался, больше для виду, чем всерьез. Что-то говорил, о чем-то спрашивал, в общем вел себя, как обычный Рэй, но Йен всегда догадывался — хоть какая-то часть, хоть малая часть мощи Даарена должна была быть где-то там, глубоко внутри, и это должно быть что-нибудь, кроме умения громко кричать.
Темная, опасная сущность бывшего короля Даара должна была передаться по наследству его сыну хотя бы частично.
И вот — наконец прорвалась.
Причем прорвалась в тот самый момент, когда Йен чуть было не начал доверительную беседу.
Миг — и Рэя словно подменили. То же происходило с Даареном — Йен помнил, — если наступить ему на какую-нибудь больную мозоль. Пропадал король и отец, просыпался монстр.
Теперь — пропал тот Рэй, к которому Йен привык. Которого пытался защитить, которому пытался помочь. Тот Рэй был добрым и слабым, и кажется, таким же чувствительным, как ушастый, только не говорил об этом никому — он не ушастый, ему не положено быть чувствительным.