Мы, монстры. Книга 3: Зверь
Шрифт:
“Ты еще не знаешь, мальчик с косичками, что будет дальше” — говорил Ух’эр когда-то с неуместной жалостью.
Об этом? Он говорил об этом?
“Твой мир, Нивен из Нат-Када, идет трещинами и кровоточит. Вскоре он будет разрушен, ты будешь разрушен”.
Ух’эр был прав.
А волки были все ближе.
Нивен покосился через плечо.
— Каарэй! — крикнул Нивен.
Рэй не шелохнулся.
— Идиот… — бросил Нивен и двинулся вперед.
Волков надо перехватить пораньше. Чтоб не добежали до него.
“Идиот, идиот… — бессмысленно крутилось в голове. — Второй по счету. Это у них семейное…”
Первый героически свалился в пропасть, чтобы каким-то ненормальным образом помочь второму, а второй, кажется, сам вот-вот прыгнет следом.
При этом первый как-то не подумал для начала перебить своих колдовских тварей, а второй даже не пошевелится, чтобы их победить.
“Опять всех спасать, — с тоской подумал Нивен. — Впрочем, нет. Всех — уже не спасу. Не спас”.
Он не умеет спасать, никогда не умел.
Он, скорее, наоборот…
Первый волк прыгнул — Нивен метнул кинжал. Кувыркнулся ко второму, ударил вторым кинжалом в шею, швырнул оседающую тушу на третьего, с разворотом на колене ударил четвертого. Кинжалов мало, волков много, потому нужно не разбрасывать оружие — держать в руке.
Йен бы обязательно придумал, что сказать в связи с этим. Что-нибудь о том, что нужно помереть, чтобы эльф перестал терять свое оружие.
Кровь была теплой, горячей, струилась по рукам, брызгами летела в лицо. И больше не жглась.
“Это оно, Ух’эр? — подумал Нивен. — Все в крови… Так мир кровоточит?”
Удар, вырвать кинжал из раны, уйти от зубов и когтей, развернуться в стае мерцающих снежинок, резануть наискось, упасть на спину — под прыжок. Вспороть брюхо…
Нивен пропустил удар: лапой — по лицу, всеми когтями сразу.
Резанул по глотке. Сдохни, тварь!
А что пропустил — Мертвые с ним.
Даже не больно. Просто останется еще один шрам.
Двое волков все-таки прорвались мимо него, к краю. Пришлось откатиться назад и швырнуть кинжал, и еще раз рявкнуть:
— Рэй, чтоб тебя!
Рэй наконец развернулся.
Сразу с ударом — отсек прыгнувшему было волку голову. Поднялся.
“И кто из нас еще разбрасывает оружие?“ — со злостью подумал он.
Вскочил, покосился на Рэя.
Тот стоял прямо, оружие держал твердо. Кажется, прыгать за Йеном не собирался — и ладно. Нивену было совершенно плевать, даже если бы прыгнул. Сейчас — плевать.
Плохой из него эльф выходит, судя по всему… Но опять же — плевать.
Если бы не тот факт, что Йен сделал слишком многое ради этого придурка. Ради всего мира, конечно, но и ради этого конкретного — в частности. И дать ему сейчас помереть — обесценить поступок Йена. Тогда тот станет мало того, что идиотским, так еще и бессмысленным.
Вся его жизнь, все их жизни — бессмысленными.
Теперь на них бросились разом.
И вместе с Рэем они ударили.
Рэй рубанул сверху вниз и ушел — наконец-то! — круговым движением от края. Нивен — привычно упал на колено, чтобы и горло, и брюхо, все под рукой.
Рядом заревели — Нивен увидел проносящуюся мимо черную виверну.
Крикнул:
— Твоя жаба?!
Рэй не ответил. Рэй рубил твердо, быстро, слишком сосредоточенно, чтоб отвлекаться: и на разговоры, и на жабу.
“Ну вот же она, у утеса! — подумал Нивен рассержено. — Прыгни! Просто прыгни, он же зовет!”
Мирт заревел снова.
Рэй снова даже не обернулся.
— Рэй! — крикнул Нивен. Почему-то казалось очень важным докричаться до него.
Хотя бы до этого.
А в следующее мгновение на Мирта, возникнув рядом с ним из ниоткуда, бросилась еще одна виверна, белоснежная. Такая же пустая и неживая, как волки, но такая же опасная. И гораздо больше. Вцепилась в Мирта, зубами, лапами, рванула вниз, и снизу, с утеса, на них, сцепившихся в черно-белый клубок, прыгнули волки.
Вместе рухнули за край, в пропасть.
“А, — подумал Нивен, — ну если так… Молодец, что не слышишь меня, Рэй”.
Успел увернуться от броска. Разворачиваясь, резанул сразу нескольких, ближайших, сначала — мечом, потом, пропарывая, — кинжалом.
Это он всегда умел.
Просто представить, что в руках мечи.
Просто представить, что Тьма все еще внутри… А что у него сейчас внутри, если не тьма?