Мы над собой не властны

Томас Мэтью

— Оценка за контрольную — восемьдесят четыре. Мы сейчас берем только контрольные.

— Да. Только контрольные.

— Ну что, едем дальше?

— Восемьдесят четыре?

— Да, — подтвердила Эйлин, закусив губу.

Все это начинало пугать, но сейчас не время разбираться, в чем дело. Поскорее бы закончить и уложить Эда в постель.

— Так, хорошо. Люси Амато. Секундочку...

Она пролистала страницы, мысленно складывая баллы. А ведь от этого и вправду можно умом двинуться: глухая ночь, цифры путаются... Эд и здесь верно посчитал общую сумму. Совершенно излишней работой они сейчас занимаются. Ну

что делать, это и есть замужество. Берешь человека вместе со всеми его причудами, пусть они и граничат с одержимостью. Могло быть хуже — другие мужья гуляют налево, проигрываются в казино...

Эд нашел в списке фамилию студентки и крепко прижал линейку под строкой ее успеваемости за семестр.

— Семьдесят три, — сообщила Эйлин.

— Семьдесят три...

Голос Эда стал чуть спокойнее, в нем уже не звенело отчаяние. Несмотря на усталость, Эйлин было приятно, что они трудятся вместе. Это лучше, чем спорить и ссориться. Может, она даже соберется с духом и расскажет ему про дом.

Эйлин называла фамилии одну за другой, Эд находил их в журнале, затем Эйлин, бегло проверив сумму баллов — все равно они у Эда каждый раз сходились, — объявляла оценку, точно ведущий в лотерее. Эд, с вопросительной интонацией повторив число вслух, заносил оценку в журнал, а Эйлин должна была еще раз подтвердить — да, именно так. От этого появлялось неприятное чувство, что она точно учительница с учеником. Они благополучно добрались до конца стопки. Эд, ни на минуту не расслабляясь, орудовал линейкой, точно лазером. Пот лил с него градом. Пока Эйлин считала баллы, Эд утирал лоб, не отрывая взгляда от страницы.

Последний студент в списке, Араш Ширвани, получил самую высокую оценку — девяносто семь баллов. Какая удача! Может, благодаря этому Эд ляжет спать в хорошем настроении? Почти четыре уже; ей через несколько часов вставать. Эйлин знала, что больше не заснет, — она совсем размаялась. Ну хотя бы полежать, чтобы мышцы отдохнули. Завтра у нее ответственный день. В больницу явится комиссия — как всегда, для всех головная боль. Подчиненные Эйлин готовы к инспекции, а вот ей самой придется напрячься, чтобы после бессонной ночи выглядеть собранной и энергичной. А она уже и так надорвалась, целую неделю задерживалась на работе — всем отделением готовились к приходу комиссии. В пятницу десять медсестер сказались больными. Кое-кого из них придется уволить — нельзя же так всех подводить накануне выходных. Из-за нехватки персонала Эйлин пришлось в одиночку справляться с толпой каких-то головорезов, которые вломились под самое закрытие и стали рваться в палату интенсивной терапии — навестить своего приятеля, получившего пулю в живот. Они отпихнули в сторону охранника и уже двигались к палате, человек двадцать. Эйлин встала у них на пути:

— Туда нельзя! Приходите завтра.

— А вы нас не боитесь, дамочка? — спросил кто-то.

Бояться попросту не было сил.

На помощь к охраннику прибежали еще два. Все трое — чернокожие. Если братки не сдадутся, охранники, чего доброго, схватятся за оружие, и тогда кто знает, что может произойти? Эйлин была единственной белой в помещении. Охранники велели браткам уходить. В толпе Эйлин заметила единственную девушку — должно быть, подружку раненого, с ребенком на руках. Девушка с мольбой смотрела на Эйлин.

— Могу пропустить нескольких человек, по одному, и давайте

будем взаимно вежливы. А завтра вы сможете снова прийти. Не волнуйтесь, у нас прекрасные врачи. Он в хороших руках.

Охранники, слегка расслабившись, выстроили братков у стены. Главарь успокаивал своих. Он бросил на Эйлин взгляд, ясно говоривший: «Дамочка, а вы ничего так». Эйлин это было приятно. Очень важно, когда тебя ценят, пусть даже такой вот уголовник. Увидел бы Эд этот взгляд, когда сходит с ума из-за какой-нибудь ерунды. В жизни есть кое-что посерьезней его мелочных придирок.

Ей хотелось закончить их совместную работу на положительной ноте, однако Эд заразил ее своим педантизмом.

— Давай еще раз пройдемся по списку, — предложила она и по его взгляду поняла, что иного и не предусматривалось.

— Поменяемся, — сказала Эйлин. — Я буду называть фамилии по журналу, а ты читай оценки.

Эд взялся за дело довольно бодро. Когда в стопке оставалось всего четыре работы, Эйлин попросила повторить оценку студентки по имени Ла Шонда Уизерспун.

— Восемьдесят шесть, — прочел Эд.

А в журнале стояло шестьдесят семь — та же оценка, что у предыдущего по списку студента, Мелвина Торреса.

— Одну секундочку.

Эйлин встала и заглянула в работу, которую Эд держал в руках. В окно сочился предутренний свет, больше похожий на тускнеющие сумерки.

— Что там? Что?

— Просто хотела сверить.

— Я же тебе сказал: восемьдесят шесть.

— Я так и поняла. — У нее перехватило горло. — На всякий случай заглянула.

— А что такое? Ошибка?

— Тут одну мелочь надо поменять. Подожди секунду.

Она потянулась за карандашом, но Эд перехватил ее руку:

— В чем дело? Что не так?

— Тут повтор. Описка, только и всего. Я сейчас сотру и впишу правильные цифры.

— Господи! — Эд всплеснул руками. — Черт, черт! Все неправильно! Все неправильно!

— Подожди, я поправлю и все нормально будет.

— Брось. Все без толку...

— Простая описка. Ты нечаянно повторил число, которое стояло строчкой выше. Время уже очень позднее.

— Да, да, — отмахнулся Эд. — Ты ложись, я тут закончу. Потом приду.

Он отнял у нее журнал и закрыл, а потом стал тереть глаза.

— Три фамилии остались, — напомнила Эйлин.

— Все, мы закончили, — оборвал ее Эд.

Надо было промолчать и как-нибудь незаметно исправить ошибку. Позже, когда он заснет. А теперь его от стола не увести.

— Если мы закончили, то пошли спать!

— Я потом приду.

— Идем сейчас.

— Я сказал — приду.

— Тебе нужно поспать!

Эд шарахнул кулаком по столу:

— Когда надо, тогда и приду! Что ты прицепилась? Черт подери, оставь меня в покое!

Эйлин выхватила у него из рук журнал.

— Молчи, — проговорила она ледяным тоном. — Ничего не хочу слышать.

Раскрыв журнал на нужной странице, она проглядела последние три оценки. Уитэкер: семьдесят три. Уильямс: пятьдесят восемь. Ширвани: девяносто семь. Эйлин заглянула в контрольные работы и с треском захлопнула журнал.

— Вот, все правильно. Я ложусь спать. Хочешь — приходи, не хочешь — сиди здесь. Меня это не волнует.

Она отправилась в спальню, машинально сжимая кулаки. И так слишком много времени на него убила. Он теперь, наверное, до утра просидит над своими бумажками.