Мы не сеем колючек
Шрифт:
Аббас вернулся далеко за полночь, но позднее время не спасло его от разговора с женой. Он изворачивался, ссылался на каких-то врагов, ругал должников, громоздил ложь на ложь. Машины, мол, в пути, разрешение на строительство вот-вот будет получено, платежи обещали отсрочить…
Через несколько дней Сейида случайно встретилась с Даляль и узнала, что Аббас пристрастился к картам — вот на что ушли все ее сбережения.
Настал роковой день — типографию продали с молотка. Пришли описывать имущество. Сейида пробовала объяснить, что здесь ничего не принадлежит Аббасу, но это не помогло.
Женщина, которая сошла с трамвая номер восемь на остановке эль-Мухами, ничем не напоминала красотку Наргис. За три года, прожитые с Аббасом, Сейида растеряла весь шик и лоск, весь показной блеск, которому была обязана успехом у мужчин. Теперь ока не красилась, не носила открытых платьев, вызывающе обтягивающих фигуру, не сверкала золотом украшений.
Лицо стало смуглым и простеньким, как у прежней служанки Сейиды. От былой красоты остались лишь большие глаза. Рождение ребенка не прошло для нее даром — фигура оплыла, бедра раздались. У Сейиды уже не было ни сил, ни желания следить за собой.
Она задержалась на трамвайной остановке и внимательно огляделась по сторонам. Ей живо вспомнился день переезда, когда повозка, нагруженная мебелью, медленно повернула на эту тихую улицу. Теперь здесь все изменилось. Кое-где высились многоэтажные дома, поля отступили. Магазинов и лавок стало еще больше. Жителей прибавилось, и повсюду, куда ни кинешь взгляд, шумели крикливые ватаги ребятишек.
Да, что бы ни происходило, дети растут. Скоро и Габер будет так же играть и забавляться со своими сверстниками. Потом пойдет в школу, окончит институт, станет работать, женится… В жизнь войдет новое поколение, и все повторится — радость и разочарования, мечты и надежды, встречи и разлуки. Лишь бы на земле царил мир. А то, как сейчас, с неба сыплются бомбы, неся смерть, разрушения и бедность; люди превращаются в животных, которые плодятся лишь для того, чтобы уничтожать друг друга…
В таких грустных размышлениях Сейида подошла к знакомому дому. Ограды уже не было. Открытый взорам дом, казалось, стал куда дряхлее — весь он как-то осел, обветшал, поник. Сейида медленно поднялась по знакомым ступенькам и позвонила. Никто не спешил открывать. Раньше звонок, как правило, не работал. Может быть, и теперь то же самое? Она постучала. Из глубины дома послышался голос Фатьмы:
— Открой, Кусар! Наверное, Наима пришла.
Припомнилось, как Фатьма когда-то кричала Самихе: «Открой, доченька, наверное, Сейида пришла». Печальная улыбка тронула ее губы.
Дверь открылась — и Сейида увидела перед собой немного удивленную молодую девушку.
— Кусар, ты ли это! — вырвалось у нее.
— Сейида! — обрадовалась прежняя любимица.
— Кто там, Кусар? — нетерпеливо крикнула Фатьма, до которой доносились приглушенные восклицания из прихожей.
— Это Сейида, тетушка!
— Кто-кто? — не поняла госпожа.
— Наша Сейида! — Кусар повернулась к гостье. — Что же мы стоим?
С замиранием сердца Сейида двинулась по коридору. Почему Фатьма никак не отозвалась, когда Кусар объяснила, кто пришел? Может быть, Хамди проговорился, где он встретил Сейиду? Ну, конечно, не он сам — он бы не стал рассказывать матери о подобных прогулках, — а его приятели. Нет, Хамди обещал ей молчать, а он из тех редких людей, на чье слово можно полностью положиться. Да и вообще, не в его привычках говорить о людях плохое… Но Фатьма могла и случайно услышать что-нибудь от соседей или знакомых торговцев — хорошие вести спят, а дурные летят.
«Перестань! — одернула себя Сейида. — Фатьма тот человек, к которому можно прийти, что бы ни случилось…» Она вошла в гостиную и увидела госпожу, которая приветливо улыбалась ей со своего кресла. Фатьма сильно постарела, исхудала, седые волосы поредели…
— Добро пожаловать, Сейида! Что долго не заходила? Нехорошо забывать тех, кто тебя любит.
Сейида поцеловала слабую, старческую руку и опустилась на пол, возле кресла Фатьмы. Кусар поспешно подняла ее и усадила рядом с собой на диван.
— Ты пополнела, — заметила она, не сразу отнимая руки от талии Сейиды.
— А ты похорошела! Тебя просто не узнать.
— Вот она какая у нас: и красивая, и добрая, и заботливая! — похвалила Фатьма. — Повезло Хамди — хорошая у него жена будет.
Эти слова поразили Сейиду до глубины души. Как, эта девочка, которую она носила на своих плечах, невеста Хамди?! Не хрупкая, нежная Софа, не Сейида, которая его так любила, а этот ребенок!
Немного придя в себя, Сейида горячо проговорила:
— Пошли им Аллах всякого счастья!
Кусар залилась румянцем и смущенно засмеялась:
— Еще рано об этом думать, тетушка… Но в любом случае я тебя не оставлю.
— Буду молить бога, чтобы ничего не случилось, — искренне пообещала Сейида. — Лучшего жениха тебе не сыскать в целом свете. Да ты и сама это, наверное, знаешь, Кусар. — Она вновь повернулась к Фатьме. — А что слышно о Самихе?
— У нее все в порядке. Я давно бабушка! Можешь меня поздравить, — отозвалась госпожа.
— С внуком? — поинтересовалась Сейида.
— Уже двое, — улыбнулась Фатьма, — мальчик и девочка.
— А у меня один сын.
— Ты опять вышла замуж? За кого?
— За Аббаса, владельца типографии. Я жила у них в доме до того, как попала к вам.
Фатьма благожелательно кивнула. Видно было, что эта новость обрадовала ее и сняла с души озабоченность за судьбу Сейиды.
— Слава Аллаху!.. Ну и как семейная жизнь?
— Лучше не вспоминать… Поговорим о чем-нибудь более приятном.
— Неужели все так печально, Сейида?! — встревожилась Фатьма.
— Да, госпожа… Опять не повезло мне с замужеством. Все мои сбережения в карты проиграл!
— Это страшный порок! Чаще всего такие люди неисправимы… Что же ты намерена делать?
— Вот собрала свои драгоценности, решила просить вас взять их на сохранение. Того и гляди окажусь с сыном на улице.
Сейида достала украшения и протянула Фатьме.
— Положи в шкаф, — отозвалась та, — сама ведь знаешь куда… В любой момент придешь и возьмешь.