Мы обещали не расставаться
Шрифт:
Иногда Алёшка ворчал:
– Бегаю, как взмыленная лошадь, ночи не сплю, размышляю, как же поинтереснее подать факты, а нужно-то всего сообщить сухо где, что и когда случилось, никаких комментариев или говорить о нескончаемых процентах выполнения плана такого-то предприятия. Неинтересно работать. Лучше уж уйти в газетчики.
Тем не менее телевидение постепенно его увлекало.
Тинке не очень-то нравились его командировки, все хозяйственные заботы ложились на неё. А муж был кем-то вроде гостя. Но не будет же она изображать из себя ревнивую жену, ставящую условие: или я, или твоя работа. Смешно было бы, заяви
Ей повезло, что на радио её рабочий день заканчивался в положенный час и в выходные её почти не задействовали. Было всего один раз: ходила на студенческий КВН, тогда взяла с собой Катюшку, которая терпеливо выдержала всю игру и после неё, пока мать брала у победителей интервью.
Посчастливилось и с детским садом: был он рядом с её работой, в случае задержки можно было быстро дочку забрать. В него же ходил двухлетний сын соседа по квартире Степана Кармалькова, оператора с Алёшкиного телевидения, правда, они работали в разных командах. В садике была ночная группа, но Тинка никогда не оставляла там Катюшку и не собиралась этого делать, а вот Степан своего Кирюшу частенько оставлял.
Она жалела малыша и привечала: кормила обедом и иногда выводила на прогулку в выходные дни вместе с дочерью. Степан был крайне не разговорчивый, даже на приветствие молча кивал головой, а на вопросы отвечал немногословно, а иногда и простым пожиманием плеча. По поводу его отсутствия неделями Тинка однажды пошутила, что сдаст его комнату квартирантке.
– Вы приедете, а на вашем месте спит прекрасная дама!
На что Степан даже не улыбнулся.
В конце января позвонила Зосимчик. Оказалось, её прежний друг, выпускник физического факультета, с которым они расстались год назад без взаимных претензий, решил встретиться с ней и попытаться ещё раз, как говорится, навести мосты, а вдруг у них вновь вспыхнет любовь. Встречу назначил в Москве, так как туда его направили в командировку с Урала, где он теперь работал. Роза попросила у Тинки разрешения остановиться у неё.
– Ты ещё спрашиваешь! – воскликнула та. – Я бы обиделась, если бы ты к нам не заехала! Алёшка как раз в командировке будет, мы с тобой вдоволь наговоримся. Отпрашивайся на подольше.
– У меня отгулов накопилось на неделю, - довольно заявила Зосимчик, - так что и на физика времени хватит, и на тебя с Катюшкой, и на достопримечательности столичные, и на магазины.
Билет на самолёт она достала только на предутренний рейс, в результате приехала к Тинке в радиоредакцию невыспавшаяся и взъерошенная из-за того, что всю ночь пришлось проторчать в аэропорту.
– Встречать я буду своего физика в аэропорту в пять вечера, у меня достаточно времени поспать, - оптимистично, без какого-либо переживания за свой слегка помятый вид щебетала Роза, - ты мне дашь ключи от своей комнаты, я там отосплюсь.
Тинка нарисовала ей план квартиры.
– Смотри не заблудись, - предупредила подружку, - мы комнаты не закрываем, ключи у нас только от квартиры. Зайдёшь - и сразу в среднюю комнату иди. Там диван расправлен, я постель не убирала и бельё
Как раз она отправлялась на машине радиоредакции на задание и упросила водителя подбросить Зосимчика с вещами к своему дому.
Роза приняла душ и блаженно уснула, растянувшись на широком диване. Разбудил её чей-то крик. С трудом продрав глаза, увидела разъярённого высокого широкоплечего мужчину, нависшего над ней гориллой.
– Как вы посмели войти! – возмутилась Зосимчик, испуганно отползая в дальний угол дивана. – Вы что не знаете правил общежития?
– Это вы объясните, как попали в эту комнату? – негодующе набросился на неё мужчина.
– Мне Валентина позволила, - пролепетала девушка жалобно, закрываясь до подбородка одеялом.
– Ах, Валентина позволила! – взвился «горилла», желваки нервно заходили у него на скулах под смуглой кожей. – Эта настырная и надоедливая особа! Всегда лезет не в своё дело!
– Не смейте оскорблять мою подругу! – вскинулась на него оправившаяся от испуга Зосимчик. – Вам до неё далеко!
– Вы ошибаетесь, - сузив ореховые глаза, хмыкнул Степан, а это оказался именно он, - мне до неё рукой подать, лишь стоит проникнуть за стенку!
– Вот-вот, проникнуть к чужим вам ничего не стоит! Пока другие на работе, вы заходите к ним в комнату и высматриваете, что плохо лежит. И как только Тинка с Алёшкой об этом не догадываются? Теперь я им скажу!
Мужчина будто не слышал её слов, продолжал ругаться грозно:
– Я думал, она шутит. А оказалось, нет! Какая ловкая пройдоха! Я - в командировку, а она, не мешкая, тут же мою комнату сдала лохматой кикиморе! Я не давал разрешения! Даже на мою постель улеглась – это возмутительно!
– О какой это лохматой кикиморе ты бормочешь? – рассердилась девушка и, соскочив с дивана, взбешенно встала перед парнем прямо в одной лишь красной шёлковой комбинации, в которой спала и которая, кстати, очень шла ей. Густые её тёмно-русые волосы действительно торчали в разные стороны.
Такими, гневом пышущими и готовыми разорвать друг друга на части, их и застала Тинка.
В садике ей пришлось забрать домой вместе с дочкой Кирюшу. Воспитательница ночной смены, зная, что она живёт с Кармальковыми в одной «коммуналке», попросила передать отцу мальчика, чтобы срочно забрал сына, потому что у того весь день было расстройство желудка и, хотя к вечеру понос прошёл, мальчик продолжает капризничать. Поглядев на невеселого и побледневшего ребёнка, Тинка пожалела его и взяла домой.
– Роза, что ты тут в комнате у Степана делаешь? Раздетая? – удивлённо спросила она. – А я думала, что ты в аэропорт к своему физику уехала? Уже семь вечера.
Зосимчик ахнула и смущённо прикрыла грудь скрещёнными руками.
– О боже, где-то здесь должен быть мой халат! – Схватив его со стула, быстренько надела и только тогда растерянно произнесла: - Разве это не твоя с Алёшкой комната?
– Ты потеряла мой план?
Зосимчик виновато кивнула.
– Я засунула его куда-то в сумку. А тут детские игрушки – вот и подумала, что здесь живёте вы, - ответила повинным голосом.