Мы остаёмся

Ива Юлия

Глава 6. Мальчик в инвалидном кресле

Я дышала, как загнанная лошадь, но только возле Агушиного дома перешла на шаг. Спина под рюкзаком взмокла, я скинула лямки с плеч и взяла их в руку. Еле переводя дыхание, побрела к своему подъезду.

Около детской площадки топтались несколько пацанов. Я узнала близнецов Киселёвых из соседнего дома и толстого семиклассника Понча. Близнецы любили строить из себя дворовых королей и подражали повадкам отчима-рецидивиста. А Понч вечно таскался за ними

на правах адъютанта. Все они, вроде, были на учёте в ПДН и, по слухам, якшались с нехорошей взрослой компанией, но к местным обычно не цеплялись.

Вот только парень, что сидел перед братьями в инвалидной коляске и в упор смотрел на них, и не был местным. По крайней мере, я его не знала. Стройный, тоже примерно нашего возраста, с коротко выстриженными висками и нарочно встопорщенной тёмной чёлкой. В красивом спортивном костюме «с иголочки». Типичный умный мальчик из обеспеченной семьи – «не нашего поля ягода», как сказала бы Агуша. Наверное, поэтому близнецы и прицепились к нему.

Ветерок уносил голоса, но судя по напряженным позам всех четверых, это была не дружеская беседа.

Пацаны загораживали инвалиду выезд на тротуар. Парень в коляске откинулся на спинку и надменно задрал подбородок. Тонкие пальцы стискивали блестящий обод колеса, выдавая волнение.

Один из близнецов при разговоре сильно жестикулировал, окурок в его пальцах выписывал фигуры перед инвалидом. Затянувшись, он бросил окурок в песочницу и выдохнул дым парню в лицо.

Я подошла ближе и остановилась напротив подъезда. Вадик Киселёв стоял ко мне спиной, Стёпка и Понч – вполоборота, я не видела их рожи, но ясно представляла издевательские ухмылки типа Мироновской.

– А чё ты борзый такой, жить, блин, надоело? – Вадик вдруг толкнул пацана в плечо. Тот отмахнулся. – Слышь, ты! Я тебе щас до кучи руки сломаю, будешь на брюхе ползать, как улитка.

Понч заржал, тряся жирным пузом.

Ещё одна стая гиен! Меня накрыла внезапная волна ненависти. Кулаки непроизвольно сжались.

– Попробуй! – Инвалид смотрел на врагов, сузив глаза. Смуглые щёки резко побледнели. Дурак, он что, специально нарывается? Ну, попробуют они, и? Может, у него суперспособности? «Авада кедавра» или «иммобулюс»?

Девушка, которая играла с ребёнком в песочнице, попыталась вмешаться, но Стёпка грубо осадил её. Девушка подхватила малыша и быстро ушла.

За моей спиной хлопнула дверь подъезда, и знакомый женский голос с акцентом испуганно ахнул:

– Артур!

– Подожди, – негромко ответил мужской.

Я оглянулась и узнала мужчину с длинными волосами с первого этажа.

Так это их сын в коляске?! Теперь ясно, почему он разозлился, когда мать предложила ему погулять. Прогулка в инвалидном кресле, наверное, так себе удовольствие.

– Пусть разберётся сам, – сказал отец парня.

Захотелось рявкнуть: «Как он разберётся?!» Но инвалиду, видимо, надоела эта бадяга. Он

нахмурил высокий лоб, набычился и резко катнул коляску назад, а потом вперёд. Подножка врезала одному из близнецов по ногам. Тот заорал матом, а Понч сунулся вперёд и шлёпнул парня в кресле пятернёй по щеке. И тут же получил жёсткую ответку в челюсть. Понч мотнул головой и попятился.

– Ну всё, чмошник, ты попал! – прошипел Стёпка Киселёв. Он пнул колесо, и коляска откатилась назад. Стёпка шагнул следом и навис над парнем в ней.

Уроды! Им ничего не стоит опрокинуть коляску и навалять беспомощному пацану!

Ещё не остывшая после стычки с Гореловым и Мироновым ярость вспыхнула с новой силой. Я сама не поняла, как выскочила на площадку. С разбега толкнула Понча ладонями в жирную спину, и он завалился вперёд. Одному близнецу врезала кедом сзади под коленку, второго огрела по затылку тяжёлым рюкзаком:

– Отвалите от него, придурки!

От неожиданности парней отнесло в стороны. Инвалид быстро сориентировался и выкатил на тротуар. Я думала, он сразу уедет к дому, а он остановился и оглянулся на меня – кажется, с досадой.

Близнецы опомнились и плечо к плечу угрожающе двинулись на нас. Но мужчина у подъезда громко и властно приказал:

– Стоп! А ну, разошлись!

Киселёвы глянули в его сторону, оценили ситуацию и замялись. Им явно хотелось разобраться с нами на месте, но отец инвалида с его ростом и широкими плечами выглядел очень внушительно.

– Разошлись, я сказал! – повторил он.

Пацаны с независимым видом побрели прочь. Проходя мимо парня в коляске, Вадик Киселёв посмотрел на него многообещающим взглядом, а Понч плюнул перед колёсами. Инвалид в ответ лишь пренебрежительно ухмыльнулся уголком рта.

Потом он рывком развернул коляску ко мне и выдохнул:

– Типа, ты меня спасла?!

В тёмно-карих глазах было столько злости! Кажется, если бы не болезнь, он вскочил бы и отметелил меня. Чем я его так задела? Ненормальный какой-то! Может, у него не только с ногами, но и с головой проблемы?

– Я ни при чём, они твоего отца испугались.

Парень взбешённо зыркнул, хотел ещё что-то сказать, но осёкся, потому что подбежала его мать. Она быстро посмотрела на меня большими, тёмными, как у сына, глазами и выдохнула с заметным акцентом:

– Спасибо тебе, дорогая. – Потом встревоженно заглянула в лицо сыну. Тот отвернулся и задёргал колёса, поворачивая к подъезду.

Мать взялась за ручки коляски, но парень буркнул что-то и шустро покатил без посторонней помощи.

– Кольцова! – Остановившись возле угла дома, Понч показал на меня пальцем и изобразил неприличный жест. – Я тебе припомню!

Кто-то из близнецов оглушительно свистнул. Ну вот, нажила себе новых врагов!

Но сил на тревогу не осталось. Рюкзак вдруг стал неподъёмным, и я с трудом поволокла его за лямки.