Шрифт:
Она сидела на трехногом кресле, потертым от времени, доставшимся ей еще от бабушки, за черным, выцветшим, покрытым паутиной потрескавшегося лака, массивным столом, и печатала. Кружки желтого электрического света, исходившего от ночника, уже 4 часа назад осели, пронзив тьму, на старомодных кое-где рваных обоях и облупившимся потолке. Все это время она работала, изредка прерываясь чтобы зажечь сигарету или отпить из бокала с давным – давно остывшим чаем. То и дело озираясь в темноте, она вздрагивала, будто ожидая какого – то подвоха от тишины царившей в ее малогабаритной бедно обставленной комнатушки ее собственной квартиры. Она боялась темноты и поэтому по ночам печатать не любила. Но сейчас страх приходилось перебарывать, ей надо было во что бы то ни стало напечатать материал. Она печатала строчку за строчкой и тут же жала backspace, начиная все сначала. Ничего не приходило в голову, а голова уже кипела и болела. Кнопки черного ноутбука наощупь были теплыми, что ее раздражало, и дотрагиваться до них даже не хотелось.
«Все!» – сама себе сказала Марта – «Надо сделать перерывчик!» – и откинувшись на спинку кресла, потянулась сладко зевая. В тот же момент кресло пот тяжестью ее перевернулось, и Марта, с грохотом упав, оказалась под ним.
«Черт!» – закричала Марта, нарушив тишину однокомнатной
«Так» – почесала затылок, – «про спецслужбы и мировой заговор 100 % покатит» – она продолжала наворачивать овалы вокруг черного стола со стоящим на нем черным ноутбуком – «Но, блин! Про секретные тюрьмы, с оставшимися в них пожизненно после увольнения из разведки агентами, дабы не раскрыть то, что миру знать не надо, было; и про расу людоедов в подземных бункерах под Ленинградом, которые после блокады во время ВОВ, то есть великой отечественной, не вышли из-под земли, а до сих пор там живут, воруют людей с улиц и едят их, было! И про удачный эксперимент над созданием людей, физически модернизированных с помощью генной инженерии, и про то, что никто не знает, что они давно уже правят миром, было! И про стирание памяти у людей с помощью силы звука было, и про исчезновение и зомбированье, а потом очухиванье людей неизвестно где…типа они убили кого-то, даже не зная кого, было! Даже про оживших динозавров в тайге было! Черт, и про что писать? Ну почему эти придурки мне верят? Я же вру!» – нервы Марты были на приделе. Она же не может не вывесить пост. Готы и вся интернетовская тусовка, которую Марта не специально взбудоражила своими тегами, припрется к ней, жаждая крови.
«Черт!» – прошептала Марта – «Осталось всего пять презентаций «секретных материалов», то есть пять пятниц. И кто меня дергал за язык? Зачем было выпендриваться на этом сраном готском сайте? У меня есть…» – зашепелявила, растягивая предложения, ехидным тоном, Марта, передразнивая свои первые слова на форуме готского сайта «Могильное дыхание» – «… у меня есть секретные материалы, которые повергнут вашу привычную картину жизни в небытие. Я хочу открыть Вам глаза, хочу показать мир таким, каким его не видит никто» – цитировала Марта по памяти,– «И надо было этому долбанному админу с тупым ником «Историк» разместить спамы о предстоящей сенсации по всему ru-нету и пробить мой айпишник (личный номер компьютера). Теперь вот мучаюсь! Рейтинг сраному сайту поднимаю. Блин и если хоть одну пятницу меня не будет, то все, заказывай белые тапочки. Весь ru – нет во главе и готы, мать их, будут выяснять у меня на хате вечное «бить или не бить». И что-то мне говорит, что склонятся они не ко второму варианту!» – Марта высказалась в пустоту и, как бы поставив точку в монологе, заурчал ее живот. Она, прежде семенившая вокруг стола, остановилась. Только сейчас она поняла, что дико проголодалась. Проследовав тут же на кухню по узенькому темному коридорчику, Марта открыла железный холодильник «Мир», и как часто бывало по вечерам, обнаружила его опустошенным, за исключением разве что четвертинки пакета биокефира и «попки» салями, которые она решила приберечь на завтрак следующего утра. Оставив холодильник открытым, дабы тот освещал темную кухню (лампочка в люстре как раз на днях перегорела и Марта не успела купить новую), она принялась шарить по двухстворчатой навесной полке, но кроме полу чёрствой горбушки белого хлеба, соевого соуса, гречневой крупы и макарон, ничего съедобного не нашлось. А готовить – значит потерять драгоценное время, и к тому же, если она съест гречку или макароны, кто знает, что ей придется есть всю следующую неделю до заветной зарплаты.
Марта не единожды припоминала тот день, когда зашла в магазин компьютерной техники и возжелала черный дорогущий ноутбук, к которому в подарок прилагался полный пакет коннекта – шнуры, модем, сертификат на бонусное время от оператора и всякая подобная дребедень. Она взяла этого черного монстра в кредит, получила подарок. А теперь вот уже полгода живет на 600 рэ в месяц, отдавая почти всю зарплату, чтобы погасить кредит, собирает бутылки и жестяные банки, сдает их, чтобы хоть как – то свести концы с концами. И даже иногда побаловать себя обедом в Макдоналдсе. А еще по ночам выдумывает «секретные материалы», и каждую пятницу, вот уже 2 месяца, боится не напечатать этих материалов и попасть на встречу с готами в своей собственной квартире. А готы посылали ей уже пару открыток по почте с ее домашним адресом, паспортными данными, выписками из ее больничной карты, показывая, что все о ней знают. А еще, в случае чего, обещали захватить арматуру.
«Я обожаю свою жизнь!» – прошептала Марта, – «Свою дерьмовую одинокую, тупую, безысходную, скучную, серую жизнь! Как я хочу есть! Как я хочу е-с-с-с-сть!». И тут Марту осенило. Она же припрятала чизбургер с сегодняшнего обеда. Перед ее взором моментально предстала картина, произошедшая днем: на редкость теплый ноябрьский полдень, Макдоналдс, на Проспекте Мира, две напомаженные, «надухаренные» девочки – подружки. Блондинки с длинными, одинаково уложенными волосами и с одинаковым нулевым интеллектом, поедающие гору картошки фри и чизбургеры, раскинувшие свои ноги – палочки в модных светлых брючках и мощи, именуемые телами, в ярких тонов шерстяных обтягивающих свитерочках, под тентом уличных столиков, рассуждающие на тему «почему же все мужики сволочи», а все бабы, кроме них, есессно, «дуры жирные». Жалуются друг другу на то, что ни у одной, ни у другой, нет свободного времени на себя, так как все их время занимают свидания с «придурками»,
Вспомнив, что чизбургер до сих пор в ее сумке, Марта тут же побежала в комнату, перед этим толкнув ногой дверцу холодильника, чтоб та захлопнулась. Сумка валялась по обыкновению рядом с кроватью и Марта, присев на корточки отрыла ее в куче маек и штанов, валявшихся там же рядом с кроватью, на полу. Открыв сумку и наклонив ее к свету ночника, так чтобы содержимое ее было видно, она принялась копаться в ней и секунды через 2 нащупала масляный бумажный сверток.
«…м-м-м-м-м…чизбургер…» – с упоением разворачивая шелестящую оберточную бумагу протянула она, после чего высвободив чизбургер вонзила в него свои зубы, и откусив довольно – таки приличный кусок, чуть не удержалась чтобы его не выплюнуть. Чизбургер был холодный, плохо жевался. Затвердевший на котлете сыр с прохладным кетчупом прилипал к небу, к языку. Вкус чизбургера только отдаленно напоминал привычный. Он был больше похож на мокрую, кем-то пожеванную сальную бумагу. Марта подумала, что неплохо было бы его разогреть, но, имея уже опыт разогревания его в духовке, отказалась от мысли – он бы стал еще противнее, теплые соленые огурчики придали бы ему отвратительный кислый запах и привкус. Поморщившись, Марта продолжила трапезу, и с трудом проглотив последний кусок, встала с корточек. На глаза ей попался ее собственный черный ноутбук. Она сверила его таким взглядом, будто желала испепелить его. Потом пару раз обошла вокруг стола и остановилась, уставившись в монитор на пустое белое поле окна Word`а.
«Что же мне писать? Что же мне в тебя начипятать та?» – задала она вопрос ноутбуку, но тот, будучи железякой, молчал. Марта подавила в себе агрессию по отношению к нему, к этому молчаливому черному «бесу» с клавиатурой. Ей захотелось разбить ноутбук, разбить его теплую клавиатуру, разбить его зловещий жидкокристаллический дисплей, и освободиться тем самым от мучительной повинности, от нервной нагрузки, которая накатывала на Марту каждую пятницу. На протяжении предыдущих 5 месяцев Марта порывалась разбить его раз 100. Но было уже поздно. Готы ведь уже знают ее адрес. «Живой» или «мертвый» ноутбук, все равно уже успел выполнить свое черное дело – выдал ее с поличным.
Всякие мысли относительно того, о чем писать исчезли из мозга окончательно. Единственной мыслью, которая посетила Марту, была банальной – «Хочу курить». Марта нервно схватила распакованную пачку сигарет со стола и открыла ее.
«Черт!» – простонала Марта. Пачка была пуста. Встряхнув ее и не услышав характерного звука гремения содержимого, Марта окончательно убедилась, что сигареты кончились.
«Ну, не беда» – утешила она себя, ведь теоретически знала, где можно взять штуки три или даже больше, не выходя из подъезда. Но вопрос здесь заключался в везении.
Она прошла в прихожую, включила настенное бра, служившее люстрой, и в желтом, точно от свечи сумраке, начала рассматривать кучу обуви в прихожей. Минуту спустя, зацепившись взглядом за потрепанные тапочки, извлекла их из кучи. Оба тапочка – на левую ногу. Всунув в них ступни, Марта приоткрыла входную дверь, и в образовавшуюся щелочку оглядела лестничную площадку. Никого. Она зафиксировала замок, чтобы дверь не захлопнулась, и тихонько, точно мышь, прокралась из квартиры наружу, прислушиваясь к безмолвию лестничного пролета. Прикрыла входную дверь, бесшумно поднялась по лестнице к окну пролета между 4 и 3 этажами, и сунула руку под батарею. Тут же она почувствовала, что рука угодила в мерзкую прилипающую паутину, которая обволокла ее пальцы. «Довольно таки неприятное ощущение!» – отметила она про себя, но продолжила шарить между стеной и батареей. Следом за паутиной, рука вляпалась во что – то тягучее. «Жвачка» – прошептала Марта одними губами, но продолжила поиски нужной вещи. Следом за жвачкой рука нащупала обрывки бумаги и полуобоженных газет, которые тут же высыпались на пол из – под батареи. И вот, наконец, пальцы уперлись в заветную картонную коробочку. Марта с торжествующим видом достала пачку Кента. На ощупь она была твердой и довольно – таки тяжеловатой, что свидетельствовало о наличие в ней как минимум больше половины невыкуренных сигарет. Она приоткрыла пачку. Ее догадка подтвердилась – в пачке не хватало только четырех штук.