Мы помним твоё имя
Шрифт:
От неожиданной грубости Марта даже растерялась. «Что сказать, чтоб он отстал? Понимаю, подслушивать не хорошо, но это не повод, чтобы меня покалечить. А вид у него такой, как будто он сейчас сорвется с места, накинется на меня с кулаками и прибьет на смерть прямо в этом коридоре. В принципе, он и так хотел меня убить, так что ему как бы терять нечего… Хм…Ну и ситуация…» – подумала она, и тут же выпалила: «Нет!»
«Что значит «нет»? Не слышала? Ты мне в глаза сейчас зачем врешь?» – низкая тень явно не ожидала такого ответа.
«Нет» – повторила Марта.
Секунду помедлив, видимо раздумывая, что ответить, низкий мужчина язвительно изрек с улыбкой в голосе
После этих слов Марту передернуло. Дураку понятно, что это что-нибудь с ней обязательно случится. Тут будто-то чужие мысли, в форме ответов на вопросы силуэта, стали возникать в голове Марты. Сама от себя не ожидая, она заговорила:
«Не вопрос. Конечно, на заданиях всегда что-то случается. Но ты же говоришь, что оно легкое, поэтому никого из своей команды дергать лишний раз не буду. Я Диму возьму!» – господи, подумала Марта, а кто такой этот Дима? Но продолжала говорить: «Он же профессионал. Он не допустит, чтобы в случае моего провала ты остался без этой «очень важной» вещицы».
«Хм. … А почему именно он? Вы же вместе никогда не работаете. Вы же перегрызетесь на задании!» – слова Марты явно поражали мужчину.
«Ты же сам сказал – выбери кого хочешь! Я хочу идти с Димой» – а в голове Марты шептал голосок чужих мыслей – «Да, я пойду с ним. Он ведь точно в заговоре! Он с ними за одно! Сначала все будет идти по их плану, заберу эту вещицу, удеру от облавы вместе с ним, он отзвонится Анатолю, что все в порядке. Как только отзвонится, накинусь на него. Изобью. Расскажет мне, кто еще в заговоре, детали там всякие, ну а потом, убью его и убегу. Вот только…Смогу ли я? Хватит, дура! Не забывай – ты все же убийца! И он тоже. Он по – любому с ним заодно! И если ему дадут задание – он убьет тебя. И, в отличие от тебя, не раздумывая. Два зайца сразу – и свобода и смерть их правой руки».
«Ну что ж, хозяин барин» – раздосадованным голосом, видно поняв, что Марта что-то задумала, ответил силуэт, что пониже. Секунду помедлив, будто ожидая от Марты еще каких – то слов, и не дождавшись их, он исчез из дверного проема, растворившись в бликах яркого света. Теперь на пороге остался один силуэт. Силуэт того, что повыше, и помладше, который все это время молчал.
«Соня,» – растерянно – виноватым голосом заговорил он, – «То, что ты слышала сейчас, ты же слышала, я уверен…это…это». Силуэт, выйдя из дверного проема, стал приближаться к Марте. Марта тут же попятилась назад. «Я …я не знаю, что тебе даже сказать. Почему ты пятишься? Соня, не смотри на меня так, умоляю» – взмолился силуэт, все приближаясь. От его близости Марта словно протрезвела. Чужие мысли моментально улетучились из ее головы, а сам силуэт породил чувство паники.
Взгляд Марты блуждал по черным очертаниям силуэта. Марта сощурилась от бьющего в глаза света, пытаясь увидеть черты лица мужчины, двигавшегося на нее. Но в силуэте не возможно было разглядеть ни одной детали – ни лица, ни одежды, только сплошная плоская чернота с контурами. Он остановился прямо в притык перед Мартой. Взгляд ее заслонило черное непроницаемое полотно силуэта мужчины. Мозг Марты в срочном порядке лихорадочно заработал в направлении конструирования возможных планов
«Свет! Надо выключить свет!» – подумала Марта и, найдя на ощупь выключатель, щелкнула им. Свет в дверном проеме начал медленно постепенно блекнуть. Доля секунды и он потух окончательно. Как только он потух, будто неведомая сила оттолкнула Марту назад на небольшое расстояние. Комнату тотчас будто подняло вверх и с силой бросило. Марта почувствовала, что пол ушел из-под ее ног, но тут же встал на место.
Марта обернулась на силуэт. Тот, замерев в неестественной позе, стал походить на кусок черного картона.
В лицо Марте неизвестно откуда задул ветер. Он развивал ее волосы, и каждый порыв его был сильнее прежнего. Очередной порыв ветра сбил картонный силуэт. Силуэт, казавшийся до этого живым и объемным, упал точно плоская фанера на бетонный пол, подняв облако пыли. Пыль поднялась клубами, и клубы эти полетели, гонимые ветром Марте в лицо. Марта зажмурилась и закрыла лицо ладонями, в ожидании того, что эта пыль сейчас окутает ее. Странно, но этого не происходило. По всем приметам клубы должны были давно уже долететь до нее, но Марта не чувствовала покрапыванья мелких песчинок о кожу. Ветер стих так же внезапно, как и начался. Марта, простояв несколько секунд с закрытым ладонями лицом и, так и не дождавшись пыли, открыла его и глаза.
На ее глазах комната снова принимала прежний облик. Все изменения, что она претерпела будь то стены, потолок, пол, вмиг осыпались, превращаясь в пыль, а пыль, осыпаясь с потолка, со стен на пол, ураганом вырвалась в открытую форточку, появившуюся на том месте, где она была ранее. Стены раздвинулись. Вещи, вдруг, откуда – ни возьмись, появлялись на том месте, где и находились прежде. Все – гардероб, кресло, куча вещей у кровати, кровать, стол с черным ноутбуком на нем, заняли места по обыкновению принадлежавшие им. И вот, Марта стояла в привычной темноте, будто порванной бликами ночника, своей квадратной комнаты. Темнота. Марте нельзя находиться в темноте – она ее боится! Марта, так и стоявшая у выключателя включила свет. Теперь, не страшно!
«Господи,» – вскрикнула Марта, – «ну за что мне все эти галлюцинации?». Ей захотелось плакать. «Что все это значит? Кто эти люди, которых я все время вижу в темноте? Почему, когда я остаюсь в темноте, меня что-то обязательно мучает? Зачем мне эти игры больного мозга? Господи, слышишь, за что ты меня так изуродовал морально и физически? Мало того, что я чисто внешне урод, так ты еще наделил меня шизофренией и больным сознанием!». Марта больше не могла сдерживать слезы. Она разрыдалась. Стоя у выключателя в дверном проеме, она оплакивала свою жизнь: свои шизофренические видения и необъяснимые страхи, свою ложь готам, в которой она погрязла, свою бедность, отсутствие семьи, и самое больное – свое одиночество. Оно же, одиночество, заставило Марту успокоится, ведь плачь она, не плачь, не кому ее утешить, обнять, погладить по голове, что – то посоветовать.