Мы слишком разные
Шрифт:
И мне хотелось посмотреть, куда это всё нас заведёт.
Мне хотелось узнать его.
Он отошёл в сторону, чтобы налить мне бокал вина.
— Вообще, это впечатляет, — усмехнулся он. — Я никогда не видел, чтобы столько вещей одновременно пошли не так.
— Я знаю, в это сложно поверить, но я такой родилась. Это природный талант.
Я сделала глоток вина, а потом ещё глоток. Я пыталась уговорить себя не выпивать сразу весь бокал, но вино было слишком хорошее, чтобы останавливаться. Один уголок его губ приподнялся
— Может быть, мы сейчас уберёмся и я что-нибудь приготовлю?
— Ты не можешь этого сделать.
— Могу, — поспорил со мной он. — Обещаю не спалить хлеб.
Он снова посмотрел на салат так, словно это была самая оскорбительная вещь.
— И не превратить салат в суп.
Я издала удивлённый смешок.
— Я серьёзно, ты в прямом смысле не можешь приготовить нам ужин. У меня нет ничего кроме хлопьев и йогурта и, может быть, небольшого количества сыра.
— Этого не может быть.
Он развернулся и направился к моему холодильнику. Распахнув дверцу, он наклонился внутрь и отодвинул молоко.
— Как будет непереносимость лактозы, только наоборот?
— Переносимость лактозы?
Он бросил на меня взгляд через плечо.
— Я хочу сказать, что никогда не видел столько молочной продукции в одном холодильнике. У тебя тут на самом деле только молочка.
— У меня ещё есть апельсины, — сказала я ему. — И, кажется, немного винограда.
Эзра выпрямился и открыл морозилку. Он достал мятно–шоколадное мороженое, которое я сохранила на чёрный день.
— О, смотри. Опять молочка.
— Эй! По крайней мере, это другой её вид. Ты должен мне это зачесть.
Он порылся у меня в кладовке, после чего вышел с пустыми руками.
— Ты не шутила. Я даже не смогу сделать яичницу.
— Прости, я не закупаю много продуктов. Я предпочитаю делать несколько скучных вылазок в магазин на неделе. В этот раз я купила ровно такое количество ингредиентов, какое в итоге и уничтожила.
— И как ты выживаешь, Молли? — он выглядел искренне обеспокоенным, но я не знала, что ему сказать.
У меня была система, которая работала. Конечно, было бы полезно добавить побольше овощей в моё меню и, может быть, клетчатки, но давайте вспомним, что случилось со спагетти. Для всех было бы безопаснее, если бы я остановилась на полуфабрикатах для микроволновки.
И, конечно, на молочке.
— Я очень хорошо умею заказывать китайскую еду, — сказала я ему.
Он нахмурил брови.
— Предлагаю следующее. Я начну мыть посуду, а ты закажешь китайской еды.
В груди у меня потеплело, сердце стало больше и было готово вобрать в себя шквал новых эмоций.
— Чего бы ты хотел?
— Выбери сама, — приказал он. — Покажи мне, насколько ты в этом хороша.
Я покачала головой, но сделала так, как он сказал. Когда я вернулась на кухню, он уже выкинул всю еду и начал мыть посуду. Я встала
— Тебе не обязательно это делать, — сказала я ему.
Он внимательно смотрел на салатник, который мыл.
— Я знаю.
— Но ты всё равно собираешь это делать?
— Что касается домашних обязанностей, у всех у нас есть какие–то таланты, Молли. Мытье посуды — это мой талант.
Я засмеялась, подумав, что он шутит.
— И почему я тебе не верю?
Он повернул ко мне голову, окинув меня глубоким задумчивым взглядом.
— Это правда, — настойчиво сказал он. — Киллиан всегда помогал готовить. Мне оставалось мыть посуду.
В его голосе прозвучала тяжесть, и это удивило меня.
— Я забыла, что вы выросли вместе.
Он повернулся назад к миске.
— Ага.
Я не хотела, чтобы разговор прерывался, а также мне было любопытно узнать о его детстве. Я знала, что он рос в приёмной семье. Я знала, что его мама умерла. Я знала, что его папа умер позже. Но это были случайные факты, которые каждый мог загуглить. Мне хотелось знать подробности. Мне хотелось знать гораздо больше, чем основные детали его биографии.
Но я не знала, как задать ему все эти вопросы, поэтому я сказала:
— Круто, что вы всё ещё друзья. Вера и я тоже выросли вместе. Я не могу себе представить свою жизнь без неё.
— Я не уверен, что чувствую то же самое по отношению к Киллиану.
Я засмеялась, потому что надеялась, что он шутит. Он не шутил. Он опять замолчал. Осознав, что он не собирается делиться информацией о своём детстве, я решила начать выпытывать.
— И каково это было расти вместе с Киллианом? Он был таким же устрашающим, как сейчас?
— Хуже, — проворчал Эзра. — Он всегда был наглым ублюдком, но тогда он постоянно ввязывался в драки и создавал проблемы. Он ненавидел всё и всех. Даже меня. Может быть, меня особенно.
— Почему тебя?
Он выключил воду и вытер руки о моё полотенце. Убрав полотенце и облокотившись о столешницу, он скрестил на груди руки и заговорил низким голосом:
— Потому что я знал свою маму. Он ненавидел то, что мне довелось так долго пожить с одним из своих родителей. О своих он ничего не знал. Я думаю, он до сих пор не в курсе. Он потерял родителей, но не так. Не так, как я.
— Что ты имеешь в виду?
Моя грудь сжалась от того, каким грустным сделалось выражение его лица. Мне сразу же захотелось обнять его и сказать, что всё будет хорошо.
— Мы с мамой были близки, — объяснил Эзра. — Когда я потерял её... я потерял всё.
Его взгляд встретился с моим. Он похлопал себя ладонью по груди.
— Мне всё ещё больно. После стольких лет, я всё ещё чувствую это так же сильно, как и в тот день, когда это случилось.
Я облизала сухие губы и постаралась проглотить подступивший к горлу комок.