Мы, собаки и другие животные: Записки дрессировщика
Шрифт:
Так мы и гуляли три раза в день примерно по часу-полтора. Я зорко следил, чтобы Макс не отходил от меня дальше чем на длину веревки и подавал команду всякий раз при его приближении к невидимой границе. Также я всякий раз подавал команду, когда Макс выказывал интерес к появившейся на горизонте кошке, собаке или пытался исследовать помойный контейнер. При малейшей задержке в выполнении команды Макс получал выстрел из рогатки, и поначалу я каждый раз обязательно вознаграждал его за подход (варьируемый режим подкреплений я стал использовать позже). Я мало обращал внимание на то, насколько ровно Макс усаживается у моей ноги, но требовал от него максимально быстрого выполнения навыка. За время прогулки набиралось не более полутора десятков команд «ко мне», которые подавались
Таким образом, помимо того, что я формировал у Макса навык подхода по команде, я еще и подспудно внушал ему представление о «зоне комфорта» — попытка выйти за ее границы жестко пресекалась, но внутри можно было бродить достаточно долго. «Зона комфорта», естественно, двигалась вместе с нами и ограничивалась веревкой.
Кстати, почему веревка, а не длинный поводок? Потому, что она не столь заметна и о ее существовании пес быстро забывает. Соблюдая меры предосторожности, можно впоследствии ее убрать. «Безумный» Макс против «длинной руки» — 2
Примерно через неделю Макс уже бодро и без малейшего промедления трусил ко мне, только заслышав команду. В перерывах между командами, если была возможность, я много с ним общался. Тут следует отметить, что Яна мало играла с собаками, а Макса вообще подчеркнуто игнорировала, предпочитая мое общество. Макс отвечал ей взаимностью, и это меня вполне устраивало. В такой обстановке я перешел на варьируемый режим положительного подкрепления.
Замечу, что этот режим предполагает поощрение собаки не каждый раз, а в произвольном порядке, что усиливает эффективность обучения. Не получив лакомство за правильное выполнение навыка, собака, вероятно, думает: «Ну хорошо, не получила сейчас, может, в следующий раз получу? Может, надо все сделать быстрее?» В результате происходит автоматизация навыка, вырабатывается стереотип, напоминающий тот, которому мы следуем, продолжая раз за разом нажимать кнопку пульта, если телевизор не включается, прежде чем догадаемся поменять батарейки. В общем, я включил варьируемый режим положительных подкреплений, а отрицательные воздействия, поскольку Макс был послушен, как зубрила-отличник, применял лишь по мере острой необходимости.
Такая необходимость, конечно, возникла довольно быстро — иначе Макс не был бы Максом. Однажды с целью поточнее оросить ствол дерева он обошел его раза три и таким образом запутал веревку. Мне до сих пор кажется, что сделал это Макс не без расчета. Последующие события отчасти подтвердили такое предположение. Я опрометчиво оставил веревку на земле и начал ее распутывать, произнося приличествующие моменту слова ободрения и подталкивая руками круп Макса, обводя пса вокруг ствола. Повиливая обрубком хвостика (их тогда коротко купировали), Макс послушно обошел ствол один раз, другой, а на третий, почувствовав, что его больше ничто не держит, бодро рванул от меня. В нервном прыжке я промахнулся ногой мимо конца веревки, который лежал непозволительно далеко, а на запоздалую команду Макс не отреагировал. Решив не множить ошибок, повторную команду я подавать не стал, а сдерживая охотничье-педагогический азарт и охватившее меня негодование, упругой рысью последовал за беглецом. К счастью, Макс побежал по широкой дуге, затем его внимание привлек какой-то пенек, и мне удалось, срезав траекторию его маршрута, приблизиться на расстояние прицельного выстрела из рогатки, который и последовал одновременно с командой «ко мне». Макс не рассчитал, что, обегая меня по дуге, он оставит веревку в опасной от меня близости. Поэтому, когда слегка опешивший от удара камешком пес слегка притормозил, я уже контролировал веревку и тут же начал совершать рывки, заставляя Макса приблизиться к моим ногам.
Поразмышляв на досуге, я решил, что в произошедшем больше плюсов, нежели минусов. Во-первых, я приобрел неоценимый опыт: во время дрессировки нельзя расслабляться ни на секунду. Во-вторых, Макс неожиданно для себя обнаружил, что, даже удрав из «зоны комфорта», он все равно остается досягаемым для хозяина! Это действительно неприятное открытие слегка подкосило Макса и весьма поубавило
Впоследствии я подарил Макса знакомой девушке, которой под моим руководством пришлось немного позаниматься с псом по описанной ранее методике, а также другими нормативными командами. В это трудно поверить, но примерно через месяц после того, как от него отказались циркачи, Макс из неисправимого бродяги превратился во вполне домашнего пса, любимца всей семьи. Еще через месяц с ним без проблем гуляла не только моя приятельница, но и ее родители, люди изначально весьма далекие от какой бы то ни было кинологии.
В заключение я бы отметил два момента.
Момент первый. Кому-то использованный мною способ может показаться жестковатым, однако выбор его определялся запущенностью случая. Да и жесткие воздействия применялись только по делу, без излишеств и компенсировались вознаграждением и лаской. Разумеется, для того, чтобы использовать рогатку в качестве дрессировочного средства, нужно уметь метко стрелять и рассчитывать усилие — в этом молодому поколению дрессировщиков придется изрядно попрактиковаться.
У нас же проблем с рогатками не возникало — в нашем «дворовом» детстве с этим инструментом мы знакомились задолго до того, как решались начать кого-то дрессировать. Впрочем, зачем сейчас дрессировщикам собак практиковаться в древнем боевом искусстве стрельбы из рогаток? Их с успехом заменили радиоуправляемые ошейники — соблюдая определенные правила, их можно использовать вполне успешно.
Момент второй. Если бы я использовал механизм условного подкрепления (бридж-сигнал) в дополнение ко всем совершаемым мной манипуляциям, дело пошло бы наверняка еще быстрее. Однако в те годы популярный ныне кликер еще не был изобретен.
Глава 5 Боязнь громких звуков
В один не очень добрый вечер мы обратили внимание, что наш американский стаффордшир Гера, к тому времени весьма пожилой 13-летний пес, который в своей жизни не боялся ничего — ни собак, ни людей, ни воды, ни огня, как-то странно реагирует на доносящийся с соседского участка шум свадьбы. Он беспокойно крутился, бродил из угла в угол, пока не устроился в странной позе за креслом. Присмотревшись, мы заметили, что он слегка поеживается при очередном запуске петарды. «Эге, — подумали мы с женой, — все когда-то случается в первый раз…»
Во времена СССР и ДОСААФ в списке служебных пород наряду с прочими были колли, ньюфаундленды, боксеры и эрдельтерьеры. Для успешной сдачи нормативов ОКД и ЗКС собака проходила проверку на выстрел. И если у двух последних пород проблем с этим не было, то ньюфаундленды и особенно колли пройти эту проверку «с ходу» часто не могли. Боялись они громких звуков. Так уж их разводили селекционеры тех времен. И на какие только ухищрения не шли их владельцы, чтобы пройти эту проверку! Сейчас пород в нашей стране неизмеримо больше, проверку выстрелом в обязательном порядке собаки шоу-разведения давно не проходят, и можно было бы предположить, что и проблемы такой у владельцев нет. Однако все как раз наоборот: проблема есть, и очень существенная, причем у собак самых разных пород. Многие питомцы панически боятся громких звуков: грозы, салютов, взрывов петард… Во время новогодних и рождественских праздников часто, поддавшись панике, они убегают и теряются.