Мы, собаки и другие животные: Записки дрессировщика
Шрифт:
Бывает, что к вашему псу с лаем подбегает мелкая собака. Если ваш питомец на коротком поводке, он может расценить это как наезд на вас обоих — и попытаться ответить агрессору. Правильно воспитанный пес, если вы не сковываете поводком его движений, скорее всего, примет осанистую позу, постарается продемонстрировать себя, и это заставит скандалиста отступить. Так что «бесповодковая мелочь» вряд ли может спровоцировать конфликт.
Однако по-другому может развиваться ситуация, когда собаки одинаковых размеров. Если незнакомец спокоен, напряжен и недружелюбен, если он поднимает хвост, кончики его ушей направлены вперед, взгляд фиксируется на вашей собаке и он пытается положить свою голову ей на холку — скорее всего, нападения не избежать! Если агрессивные суки, как правило, нападают сразу и почти без
Что бывает, когда собаки сами или в результате провокации владельцев нарушают ритуал знакомств? Вот тогда и случаются грандиозные драки! Об одной из них я с некоторым содроганием вспоминаю спустя десятилетия!
Советские застолья… Время дефицита продуктов в магазинах и их непонятно откуда взявшегося изобилия на столах… Самое трепетное в таких застольных посиделках — их подготовка. На стол водружаются могучие плошки с салатами оливье и сырным, винегретом, вареной картошкой, остуженная в морозильнике дефицитная «Лимонная», режется тонкими кружочками не менее дефицитная копченная колбаса «Салями»… Потихоньку собираются гости, с которыми в процессе извлечения из духовки запеченного в фольге куска говядины (супердефицит!) успеваешь пропустить по рюмочке… И вот от всего этого великолепия в один замечательный февральский день меня отвлек голос отца.
— Сынок, выведи минут на пятнадцать Грина, прежде чем за стол садиться!
— А Маня? — спросил я, намекая на то, что собаку вполне может вывести погулять и моя сестра.
— Мне что, самому идти? — грозно спросил папа. — Маня салат режет!
— Ладно! — согласился я.
Честно говоря, я не сильно и сопротивлялся — так, немного, просто чтобы заявить о своих правах на свободу принятия решения в нашей непростой, устроенной с закосом под легкий авторитаризм семье. Вообще-то гулять с Грином мне было не в тягость. Напротив, я охотно это делал, вставая порой в шесть утра, чтобы успеть пройтись и позаниматься с ним до занятий в университете.
Грин был удивительной собакой, с которой я постигал все премудрости дрессировочного процесса. После нескольких месяцев обучения нас в результате конфликта «попросили» с одной из площадок Москвы. Последнее обстоятельство заставило меня начать изучать теорию и практику дрессировки по имеющейся на руках доступной литературе, включая непереведенные немецкие (спасибо картинкам) и английские (переводил как мог) кинологические издания, которые я покупал в книжном магазине «Дружба» на улице Горького. Но это к слову. Грин был настоящим боксером тех времен, когда их еще считали служебными собаками. Он был могуч, атлетичен и напоминал сложением скорее очень крупного питбуля (о которых мы тогда и слыхом не слыхивали), нежели современных представителей породы с утрированно-короткой мордой и килеобразной грудью. Грин был великолепно координирован, послушен — без поводка у моей ноги по команде «рядом» он уверенно лавировал между прохожими, пересекая Новый Арбат, и буксировал при этом до самой школы повисшего на его ошейнике моего младшего брата. Грин был смекалист, благороден: дрался только с более крупными, чем он сам, собаками — и никогда с маленькими. Собственно, это его благородство (объясняемое, впрочем, особенностями формирования характера, но об этом позже) и позволяло относительно спокойно гулять с ним без поводка. Маленьких собак, которых всегда было довольно много, он не замечал, а при виде больших я обычно успевал взять его на поводок.
…Ну что же, ноги в руки, наскоро накинув куртку, я выскакиваю с Грином в наш маленький дворик в Серебряном переулке, еще не отделенный заборами от сопредельных территорий, и спускаю с поводка. Он спокойно и деловито обнюхивает кустики, перед некоторыми (загадка, почему именно перед ними, ведь непомеченных кустиков во дворике не осталось) задирает лапу. Мне кажется, что 15 минут тянутся вечно… Замечаю мужичка, которого, сопя и задыхаясь, тащит в нашу сторону на поводке маленький фокс. Никакой агрессии у фоксика я не заметил — так, тянет
— Ваша собака кусается? — кричит мне мужичок, вблизи смахивающий на типичного арбатского «джентльмена» той поры (одет аккуратно и модно, с намеком на просвещенную Европу).
— Да нет, — уверенно отвечаю я, — он маленьких не трогает.
Действительно, Грин их не трогал, а к фоксикам относился даже дружелюбно. Рычащих кобелей этой породы просто игнорировал, а соседской суке оказывал знаки внимания — любил поводить ее по двору, аккуратно забрав зубами поводок из рук хозяйки.
— Отлично! — произнес «джентльмен», раскуривая трубку. — Пусть побегают! — И с этими словами спустил хрипящего фоксика с поводка.
Я не успел произнести ни слова и даже удивиться, как произошло то, чего я никогда не видел у собак ни до, ни после описываемых событий. Сосредоточенно и, можно сказать, целеустремленно фокс буквально в десятые доли секунды преодолел расстояние до Грина и, издав зверский рык, вцепился ему в опорную заднюю лапу. Вторую Грин в этот момент высоко задрал — для прицельного оставления на максимальной высоте пахучего послания арбатским собратьям. К моему изумлению, Грин, несмотря на вероломную атаку, не прекратил процесс, обрызгав кустик ровно отмеренной дозой. После чего мгновенно извернулся и сверху вцепился фоксу в холку. Сделал он это молча, но при этом яростно и стремительно.
Действительно, произошло невероятное нарушение собачьего этикета! Ладно, что фоксик напал без предварительного «объявления войны»: взаимного обнюхивания, задирания хвостов, демонстраций — это у собак бывает (если они старые враги или в результате выученного поведения, сформированного нападением другой собаки). Но фокс напал на собаку, занятую, по собачьим законам, священнодействием — собаку, перемечивающую территорию! Напал, даже не дожидаясь окончания процесса! В 999 999 случаях из миллиона, если агрессивная собака на улице видит другую «в процессе», она дождется окончания, переметит метку и лишь потом начнет драку. Иначе в чем ее смысл?
Драки ведь устанавливают иерархию в собачьем мире, их изначальная цель — доказать свое лидерство, не более того. Перемечивают территорию собаки примерно с той же целью, их послание означает: это моя земля, я тут главный! Другое дело, что между посланием и желанием в бою отстаивать его содержание очень большая дистанция — можно ведь и демонстрациями добиться своего. Кроме того, перемечивание входит в ритуал этих демонстраций. По оставленному и, безусловно, нуждающемуся в немедленном перемечивании пахучему сигналу собака узнает о физическом состоянии соперника (уровне тестостерона, адреналина) и, следовательно, статусе и готовности выяснять отношения при встрече. Кстати, установленный факт, что свои метки собаки не перемечивают, отличают от меток собратьев…
Но этот фокс, вероятно, и был той самой одной собакой на миллион, которая нарушила все мыслимые и немыслимые собачьи законы.
«Смерть отступнику!» — подумал Грин и, посильнее сжав челюсти, начал трепать нахала.
Поскольку своими челюстями Грин, бывало, хватал и прокусывал надутый футбольный мяч, захват был очень глубоким. Я, не успев испугаться, бросился спасть ненормального фокса.
Тут наш разговор неминуемо переходит к тактике растаскивания сцепившихся в драке собак. Обычная в таких случаях практика — схватить дерущихся собак за задние лапы в области паха. Каждый забирает свою собаку, но делать это надо синхронно. Тянуть дерущихся можно только тогда, когда они пытаются изменить положение хватки — чтобы дополнительно не травмировать. Лучше синхронизировать свои действия с подачей команды «дай», «брось» или сигналом к прекращению действий — «нет», «фу». И ни в коем случае нельзя тянуть во время плотного захвата — так собаки получают самые страшные раны. Кстати, разнимая бойцов, нельзя кричать: это их только заводит. Кроме того, если соперники равны по своим размерам, ни в коем случае нельзя фиксировать только одну собаку — она может получить тяжелые травмы, не имея возможности защищаться. Очень удобно разжимать челюсти деревянной палочкой — но для этого нужна сноровка. Так что лучше бы, конечно, драк избегать. Но в тот раз нам не удалось.