Мы умираем за Игниум
Шрифт:
Я распахнул ближайший и выглянул. Ремонтная ригга, что выдвинулась от финиша, добралась до нас и остановилась. Из неё выбрался человек и, хромая, пошёл к нам.
— Кто-нибудь, откройте десантный люк, — попросил я.
Через несколько минут в кабину забрался Кичиро Кобаяши.
— Убитые, раненые? — суровым голосом спросил он.
— Пара ожогов, но все целы, — сказала Анита, помогающая пострадавшим.
— Вам повезло, — произнёс Кобаяши. — Когда закончатся Игры, весь класс Кэлвина ко мне на разбор. Будем до ночи сидеть,
— Я знаю, кто, — буркнул Кэлвин. — И он не из нашего класса. Но что значит после Игр?
— Раз вы все живы, то я не буду их останавливать, — Кобаяши высунулся в смотровой люк и махнул рукой ремонтной ригге, чтобы уходила. — Но, полагаю, вы в них уже не победите.
— Почему это? — возмутился Валентин. Это точно он, такую интонацию я не спутаю.
— А ты выгляни наружу.
Близнец посмотрел и издал возмущённый писк.
— Ван Чэн решил нас обогнать! Ублюдок! Он скоро финиширует! Марк, давай быстрее!
— И вы что, ещё собираетесь победить? — спросил я.
— А ты что, нет? — Ян хмыкнул. — Думаю, после этого мы точно заслужили.
— Тут я с ним согласен, камрад, — сказал Кэлвин. — Давайте, а то вам будет очень обидно.
— Игры продолжаются, — Кобаяши встал у стены и взялся за поручень. — И главный приз ждёт победителя. А я бы предпочёл, чтобы он получил его честно.
Оба класса загалдели, и у меня возникло ощущение, будто они пытаются меня уговорить.
— Ладно, — я хлопнул руками по пульту, потом потянулся к тумблеру и отключил синхропривод. — Валентин, за работу!
— Вот это я понимаю! — близнец вскричал от радости, но замер. — Павел, а ты не хочешь помочь? Мы же тогда вдвоём с тобой, помнишь, ходили в ручном режиме? У нас отлично получалось, лучше, чем у одного.
Грустный близнец ничего не сказал и отвернулся.
— Ладно, справлюсь сам, — Валь сбросил мундир. — Янек, поворачивай вместо меня, а я пошёл.
Я высунулся в люк. Две отстающих ригги были далеко позади, а катафракт Ван Чэна уже нас обогнал. Он идёт неторопливо, но всё равно впереди. А ригга Кэлвина, разорванная в районе пояса, лежала на землю, только одна нога сиротливо стояла посреди пылающих обломков.
А я никогда не видел, чтобы топливный бак мог взорваться от перегрузки сам по себе. Двигатели могли выйти из строя, но такой выброс игниума? Будто реакция началась прямо в баке. Так не бывает без причины, только от прямого попадания из игниумового копья… или заложенной взрывчатки.
Старый Герберт скрипел от натуги, но шёл вперёд, пока Валь дёргал рычаги в одном ему понятном темпе. Будем надеяться, что машина не развалится, ведь осталось. Но Ван Чэн слишком отдалился, он почти добрался до финиша.
— Ещё немного! — крикнул я внутрь и опять высунулся наружу, подставляя лицо свежему ветру.
Нет, мы всё равно не успеем, невозможно, из-за всей этой брони и пушек мы идём медленно. Катафракт уже почти достиг ленточки. Вот и всё.
Но
В их кабине распахнулся смотровой люк, и оттуда выглянул сам Ван Чэн. Он ничего не сказал, лишь отдал мне какое-то приветствие, я не знал, что именно оно значит. Но черноволосый парень усмехался.
И Старый Герберт финишировал первым. Как-то слишком буднично, будто ничего и не произошло, только усталость говорит о том, что была гонка и едва не случившаяся катастрофа.
В этот момент кто-то затащил внутрь и начал обнимать.
— Да не здесь! — ответил я со смехом и едва вырвался. — Давайте хоть выберемся наружу! А то как в парилке.
Оба класса всей гурьбой выбрались на свежий воздух.
— Я уже думал, что всё! — сказал Ян усталым голосом. — Что всё было зря.
— Да мы бы в любом случае победили, — Лана обняла нас обоих. — И ещё спасли всех.
— Ну что, же чемпионы, — Кичиро Кобаяши осторожно вылез следом и скрестил руки на груди. — Хорошая работа.
И он улыбнулся, что казалось совсем невероятным.
— Я у вас в долгу, камрады, — Кэлвин поправил грязный мундир, но всё равно каким-то удивительным образом тот выглядел аккуратным. — Даже страшно представить, что было бы, если бы вы не успели.
Ригга Ван Чэна пересекла финиш и остановилась, остальные ещё шагали вдали.
— Не хочу никого прерывать, — сказал Валентин. — Но где то, что мы выгрызли своими зубами? Где наш кубок?
— Его вам вручит Ульдов, — Кобаяши показал на приближающуюся к нам мотовозку. — Так что приводите себя в порядок, будет фотограф. А потом…
Из мотовозки вышел сам Александр Ульдов, а с ним два человека, вооружённые винтовками. Все трое с очень решительным шагом приближались к нам, а стрелки примыкали штыки прямо на ходу.
— Что-то случилось? — спросил Кобаяши.
— Да, — коротко ответил Ульдов и протёр лицо платком. — Случилось. Взять его!
Он показал пальцем на меня, и солдаты направили на меня штыки. Один, трёхгранный, немного ржавый, смотрел мне в лицо. Другой, игольчатый и отполированный, уткнулся мне в живот. Я кожей почувствовал острый кончик.
— Что происходит? — спросил Ян. — Оставьте его!
— Все отошли! — приказал Ульдов. — На этого надеть наручники и в машину. Разберусь с ним потом.
— Но вы не можете, — Ян встал рядом со мной.
Солдат попробовал отпихнуть его винтовкой, но Ян крепко ухватился за цевьё и не отпускал. Солдат безуспешно пытался вырвать оружие.
— Ян, отойди, — Кобаяши положил руку ему на плечо. — Я разберусь. Что происходит, Александр?
— Езжай с нами, Кичиро, — сказал Ульдов. — Всё узнаешь сам. Вы не вмешивайтесь, ребята, мы сами разберёмся.