Мы вернёмся на Землю
Шрифт:
Раньше, когда я читал в книгах о том, что кого-то преследует злой рок, я думал, что такое могло быть только в средние века с рыцарями. Но теперь выходило, как будто и меня злой рок преследует. Я бы так и подумал, если бы не знал, что это предрассудок. Ну взять хотя бы случай, когда моих родителей на прошлой неделе вызвали в школу. Ведь ничего же я не сделал такого… Просто бежал вниз по лестнице, а вверх бежал Димка Чернов из пятого «В», и мы столкнулись. Димка упал и больно ушибся, а меня дежурный учитель отвёл к директору. Ну почему не я свалился, а Димка? Если
А сегодня? Я и не собирался драться с Грищуком. Он сам ко мне полез. С тех пор как я на физкультуре прыгнул выше него в высоту, он всё время ко мне придирается. Да разве это маме объяснишь!
Так и это же ещё не всё. Теперь все в классе будут думать, что я слабак. Попробуй докажи, что если бы не директор, то я бы победил Грищука.
А как я позавчера опозорился! Стоял перед зеркалом возле раздевалки и рожи корчил. Я думал, что меня никто не видит, и хотел попробовать, не получится ли, как у артиста Филиппова. И вдруг слышу смех… Оказывается, Светка Ильина всё видела. Она, наверно, девчонкам из пятого «В» об этом рассказала: теперь они, когда встречают меня, посмеиваются. Представляю, как говорят между собой: «Этот Водовоз из пятого «А» с приветом, он перед зеркалом рожи корчит». Ах ты чёрт! От огорчения я зажмурился. А в это время рядом прогромыхало и меня обдало ветром: это машина проехала. Я и забыл, что перехожу улицу.
Я вспомнил, как Валерка Киселёв из пятого «Д» недавно попал под машину. Его послали за родителями, и по дороге домой с ним это случилось. Теперь он лежит дома с ногой в гипсе, классный руководитель ходит его навещать, а о том, что Валерка на спор вышиб головой стекло, даже и не заикается.
Я медленно переходил улицу и не смотрел ни вправо, ни влево. Когда я уже подходил к тротуару, то услышал, как взвизгнули тормоза. Из кабины «газика» выскочил шофёр со злым лицом и съездил мне по шее.
— Ты, малахольный, — сказал он, — а мне за тебя в тюрьму садиться, да?
Ну вот: ещё и по шее досталось! Может быть, наука когда-нибудь объяснит, как это получается: если уж человеку не везёт, так тут что угодно делай, а всё равно ничего хорошего не выйдет. Настроение у меня совсем испортилось. Ну-ка, какие ещё беды меня сегодня ждут? Я готов ко всему. А домой не пойду. Ну его… Я вспомнил, что у меня в кармане четыре пятака, и решил сначала напиться газировки, а потом сходить в кино.
В кино я сходил за десять копеек. Потом на пятак купил семечек и лузгал их в парке. Какой-то дяденька попросил меня помочь нести большой фанерный щит. Мы принесли щит на овощную базу, и дяденька дал мне двадцать копеек. Я сначала не хотел брать, но он рассердился: «Раз заработал, так бери. Ишь какой гордый!» Я купил два пирожка и вернулся в парк.
Когда я пришёл домой, уже темнело. В столовой сидели папа, мама и наш классный руководитель Ольга Гавриловна. Мама
— Ты знал, что дома волнуются? — спросил папа. — Или тебе это не приходило в голову?
Они долго об этом говорили, и все были одного мнения, что мне это не приходило в голову. Потом меня начали спрашивать, что я себе думаю. Дурацкий вопрос! Ну что человек может ответить, если его спрашивают: «Что ты себе думаешь?» Я молчал. Но скоро я понял, что мне не отмолчаться. Я сказал: «Он первый полез».
Они долго вели со мной беседу. А мне хотелось есть и было скучно. Я заметил, что у Ольги Гавриловны смешные уши: на пельмени похожи. Если ты что-нибудь натворил, то самое неприятное — это когда ты являешься домой: стыдно. А потом, когда тебя прорабатывают, уже не страшно. Ну подумаешь, проработают ещё раз! Куда от этого денешься?
После ухода Ольги Гавриловны мама повела меня в ванную и велела умыться тёплой водой. Она ощупывала моё лицо, спрашивала: «Он тебе ничего не повредил?», вздыхала и говорила, что мне нужны совсем не такие родители, что мне нужны родители, которые бы меня пожёстче наказывали, потому что я не умею ценить хорошего отношения. Я сказал: «В чём дело?! Накажите меня».
Мама рассердилась и вышла из ванной.
Как трудно быть умным. Первая встреча с пазухой. Тайна учителя танцев
Я должен побить Грищука. Не допущу я, чтобы в классе думали, будто я слабак. Я решил тренироваться каждый день. Боксёрских перчаток у меня нет, так я надеваю варежки и бью в валик дивана. Раз! Раз!
Неожиданно в дверях появился коммерческий директор.
— Ищу мужское общество, — сказал он. — Женщины ушли на кухню стряпать пельмени, а меня отослали к тебе.
Он подошёл ко мне, нагнулся и долго рассматривал моё лицо.
— Понятно, — сказал он. — Противник оказался более техничным. Ты мне можешь его показать, и я с ним посчитаюсь.
— Нельзя, — сказал я. — Я в это дело взрослых не вмешиваю. Я сам с ним рассчитаюсь.
Он шлёпнул меня по плечу:
— Ты благородный парень. За дело! Я за два часа сделаю из тебя боксёра.
Он снял пиджак и стал в стойку. Я тоже попробовал, но у меня вышло совсем не то.
— Чудесно! — сказал он. — Только эту ногу вот так, а плечо вот так, подбородок вот так. — Он отошёл и посмотрел, как я стою.
— Восхитительно! — сказал он. — Противник твой уже деморализован. Остаётся его нокаутировать.
Потом он меня учил, как двигаться приставными шагами. Потом мы разучивали прямой удар. Потом серию: раз, раз — два.
Коммерческий директор был от меня в восторге:
— Какое чувство дистанции! Какая реакция! Ай, ай, ай!
Он водил рукой с обмотанным вокруг кулака полотенцем, а я от его слов так разошёлся, что лупил в руку как заводной. И вдруг — бац! — коммерческий директор съездил мне по переносице.
— А защита! — закричал он. — Не забывай о защите. Однажды Джо Луис забыл о защите, и его чуть не нокаутировал Пелико. Не больно?