Мы вернемся
Шрифт:
Переступив порог комнаты, Элис поняла, что поесть ей не удастся. Она отчетливо слышала стоны и тихие вскрики. А еще повторяющуюся фразу «Нет, не надо, пожалуйста! Я еще не успел, не успел…» Кого-то мучил очередной кошмар, и она просто не могла игнорировать чужую боль. Выскочив из комнаты, бросив напоследок печальный взгляд на одинокий поднос, оставленный на столе, Элис прислушалась. Звуки были достаточно громкими и четкими, и сомнений не вызывало то, что исходили они из комнаты Эвана. Вот и еще один миф рушился прямо на глазах: они считали, что его не мучают кошмары, ведь он ничего не помнит. Но это не значило, что подсознание так же забывчиво или что реальность не вызывает желания взвыть хотя бы
Элис ворвалась в комнату к Эвану и застыла на пороге. Кровать больше напоминала разворошенный улей, одеяло огромным комом ютилось где-то в ногах, а на скомканных простынях метался Эван. Он тяжело дышал, дергался, словно ему было больно, и что-то пытался с себя сбросить. Элис даже знать не хотела, что «он еще не успел» – так ужасно он выглядел. Впервые, наверное, за все это время Элис видела мягкого, надежного, а порой и сурового Эвана таким несчастным и беспомощным.
Времени думать не было, и Элис бросилась на кровать в попытках растормошить Эвана. Но он так глубоко застрял в кошмаре, что вместо избавления этот порыв принес ему лишь новую волну страха. Оттолкнутая сильной рукой, Элис даже немного растерялась. Может, стоило позвать кого-нибудь – ту же Вик или Ветра, но ужас сковал ее. Реальный ужас от того, что ты видишь страдания другого, а помочь не можешь. И тогда она рискнула – просто легла рядом и обняла его. Сначала удержать Эвана было сложно: он дергался, отбивался и еще сильнее просил дать ему время, «чтобы довести дело всей его жизни до ума». Элис стойко сносила довольно болезненные удары, сжав зубы и закрыв глаза – чтобы самой не впасть в отчаянье. Паника Эвана, его муки захлестывали обоих, хотелось просто расплакаться и позволить этому кошмару поглотить их. Но Элис чувствовала себя обязанной вытянуть Эвана, ведь он вытягивал их всех. Она принялась его баюкать: сначала медленно, еле справляясь с сильным парнем, но по мере того как она укачивала его и напевала мотив колыбельной, сопротивление ослабевало. Элис чуть присела, чтобы лучше обхватить Эвана, и погладила его по голове. Она приговаривала, что все хорошо, что он успеет, у него есть время, и когда черты его лица разгладились, а руки перестали дергаться, Эван наконец проснулся. Несколько секунд он просто смотрел на Элис, пытаясь понять, где он находится, кто с ним рядом и что вообще происходит, а потом устало прикрыл глаза и прошептал:
– Спасибо.
– Не за что. – Элис в ответ почему-то тоже шептала. То ли от того, что не хотелось нарушать тишину, что, наконец, воцарилась в комнате, то ли от того, что в горле был комок из слез: в глаза Эвана больно смотреть.
Она все так же укачивала его, боясь, что, остановившись, позволит кошмару снова одержать верх. Наконец Эван сумел успокоить дыхание и сесть. Он разглядывал свои руки, царапины на теле, но не смотрел на Элис, словно ночные кошмары были проказой, а не обычным явлением в этом доме.
– Что тебе снилось? – Элис не знала, имеет ли она право задавать такой личный вопрос, но думала, что после этой ночи вполне могла себе позволить каплю любопытства.
– Я не помню.
– Серьезно?
– Я… Я только горю все время. И слышу голоса, и шум океана, и горю, горю заживо. Все остальное я забываю, стоит открыть глаза.
– Ты повторял что-то вроде «Я не успел, еще рано, я не успел…»
– Понятия не имею. – Эван тяжело вздохнул и потер лицо. – Это бывает не часто, поэтому в доме никто не знает.
– То есть ты сам выходишь из кошмаров? Как?
– Никак… Просто просыпаюсь… ты первый раз вытащила меня так быстро. Спасибо.
Элис даже не нашлась с ответом. Когда некому тебя разбудить – это действительно страшно. Даже думать не хотелось, чем могли быть чреваты такие кошмары. Адреналиновая волна стала спадать, и на Элис накатила
– Они возвращаются?
– А? – Эван выглядел уставшим и подавленным. – Нет, сегодня больше не будет.
– Тогда я, пожалуй, пойду… – Она уже взялась за ручку двери, но поняла, что не сможет заснуть, что едва закроет глаза – и снова вернется к созерцанию его мучений. – Или, может, я побуду здесь?
– Ты не хочешь остаться? – выпалил Эван практически в унисон с Элис. Они оба улыбнулись – немного печально – и так же в унисон кивнули в ответ. Эван двинулся к шкафу за новым постельным бельем, а Элис внезапно вспомнила об оставленном в комнате подносе с едой.
– Я на минуточку.
Она на носочках выбежала из комнаты, зашла в гостевую и забрала поднос. Еда успела немного остыть, но Элис была так зверски голодна, что это ее точно не могло остановить. Придерживая дверь локтем, она вернулась в комнату Эвана и поставила поднос на стол у окна. Эван тем временем вышел из ванной, капли воды блестели на его лице и волосах – холодная вода всегда помогала прийти в себя. Элис задумалась о том, что они – все вместе – вполне могли бы издать пособие по борьбе с кошмарами для новоприбывших. Туда бы вошли и пощечины, и колыбельные, и холодный душ, и мятный чай… Кстати, о последнем.
– Я тут пропустила официальный ужин, так что устроила себе ночной пир! – Элис показала на поднос, стараясь не смотреть Эвану в глаза – на пробежки они ходили вместе и не раз говорили о правильном питании. – И тут есть мятный чай для тебя. Он, правда, немного остыл, но, думаю, все же поможет.
Эван внимательно изучил содержимое тарелок, покачал головой и, наклонившись близко-близко к Элис, прошептал:
– Пирожным поделишься?
Элис, уже готовая к строгому выговору, второй раз за ночь не смогла подобрать слов. А заткнуть ее, вечно болтающую и язвящую, практически подвиг. Эван расправил свежие простыни, достал вторую подушку и наконец присоединился к импровизированному пиршеству. Они оба старались вести себя как обычно, но выходило плохо: молчание напрягало, движения были рваными и резкими, а взгляды метались в попытке найти спасительную соломинку. Элис жевала утку, мысленно благодаря того, кто закинул ее именно в дом, где живет и кормит всех Костра, а Эван успокаивал себя мятным чаем. Наконец молчание стало просто невыносимым, и Элис пустила свое любопытство в свободное плаванье.
– Ты не пытался узнать, откуда ты? Ну не знаю, гипноз там какой-нибудь или еще что-нибудь.
– Сначала пытался. Я перепробовал такие вещи, которые до сих пор не укладываются у меня в голове. И нет, – он указал на нее пальцем, – можешь даже не пытаться, я тебе о них не расскажу!
– Зануда!
– Я сделаю вид, что этого не слышал. – Эван с мстительной улыбкой забрал с подноса пирожное, за что получил еще один недовольный возглас. – А потом сдался. Возможно, мне и не стоит ничего вспоминать, раз я не смог сделать этого сразу.
– Не знаю… Ведь твое прошлое определяет тебя.
– Наше прошлое определено тем, что о нас написано. А здесь мы можем начать с чистого листа. Просто у меня он намного чище, чем у остальных. Как продвигается план по обучению Лин?
– В прошлом ты определенно получил докторскую степень по смене темы разговора! – Элис дотянулась своей вилкой до блюдечка с пирожным и отломала кусочек. Правда, Эван не хотел сдаваться так быстро, поэтому она едва не упала в попытке полакомиться. – Не жадничай! Это все так сложно – обучение, я имею в виду. У меня бабушка была учителем – она бы непременно дала мне совет. Но ее здесь нет. Никого нет…