Мы – Виражи!
Шрифт:
Викки закатила глаза. Людям уже по девять лет, а ведут себя как малявки! Один мозг на двоих – ничего не соображают. Но мама-то, мама!
– Мы же не уедем отсюда, правда? – Викки с надеждой взглянула на маму, которая по-прежнему гладила папу варежкой-прихваткой. – Надо что-то делать!
Она любила Зелёный мыс и большое тихое озеро, обрамлённое высокими соснами; их просторный уютный коттедж, свою светлую комнату. Ей нравилось, что до озера ровно пятьдесят пять её, Виккиных, шагов. И что по осени на берегу созревает крупный сочный боярышник, от которого кончики пальцев становятся
– Папа что-нибудь придумает, – пообещала мама дрогнувшим голосом. – А сейчас давайте обедать – индейка стынет.
Папа не успел ничего придумать. Он вообще не проронил ни слова после того, как объявил о банкротстве. Молчал папа и на следующий день, когда в коттедж явились мужчины в чёрных пиджаках и чёрных очках – все на одно лицо. Малинка назвала их Чёрными Чернушками, позаимствовав прозвище из любимого японского мультика. Они велели Виражам выметаться.
– Это незаконно – отнимать у нас единственное жильё! – попробовала сопротивляться бабушка. – Мы будем жаловаться! Мы пойдём в Конституционный суд! Будем звонить президенту! Мы…
Чёрные Чернушки были неумолимы. А папины друзья, которым звонила мама, чтобы спросить совета, не брали трубки. Пришлось наспех собирать те вещи, что не успели упаковать накануне, и крепить к «Форду» дом на колёсах. Мама справилась с этим благодаря подробной инструкции, которая чудом сохранилась в одном из шкафчиков, куда она пыталась впихнуть свою любимую соковыжималку.
– Пока папа не придёт в себя, я побуду капитаном, – сказала мама и уточнила: – Если никто не против.
Она чувствовала себя так, словно пролезла в кассу без очереди. Или уселась в чужое директорское кресло. Мама не привыкла решать важные вопросы в одиночку. Всегда и во всём она полагалась на мужа. Но что делать, если он молчит?
Мама села за руль, пристегнулась ремнём безопасности и завела двигатель.
– Курс – к морю, – объявила она, стараясь говорить бодро, и вбила данные в навигатор.
Так Виражи покинули Зелёный мыс.
Никто не обернулся. Слишком больно было смотреть, как Чёрные Чернушки хозяйничают на родной лужайке и топчут мамины бархатцы лакированными ботинками.
Глава 2
Обещание чуда
До моря добирались долго. По дороге пришлось дважды останавливаться на ночлег – едва ли мама ехала быстрее не самого отчаянного велосипедиста. К тому же она боялась вести машину с прицепленным домиком в темноте. Теперь Виражи сидели в лесу возле танцующего огня.
Никто не знал, что их ждёт и как быть дальше. Папа по-прежнему молчал и не отзывался, когда к нему обращались. Лишь изредка он поводил плечом и досадливо говорил что-то вроде «Ай, отстаньте!».
– Может, он того, – бабушка Роза постучала по лбу костяшками пальцев, – умом тронулся?
Мама осуждающе посмотрела на неё.
– Поймите, всё, что было для него важно, разрушено, – она попыталась оправдать мужа.
– Всё, что для него важно, никуда не делось. Оно здесь, возле этого костра, –
И Викки мысленно с ней согласилась.
Малинка и Ломик не слушали разговор взрослых. Они наслаждались лесом.
Темнота вокруг была живой: она шуршала и стрекотала, шелестела и поскрипывала. Где-то ухала сова, а вот стремительной тенью промелькнула летучая мышь. Дома, на берегу озера, тоже был лес. Но посёлок ограждал высокий глухой забор, и мама строго-настрого запрещала за него выходить. Лес Зелёного мыса давно стал для близнецов ручным и понятным, как прикормленная белка, которая приходила на веранду за орешками. Они исследовали его вдоль и поперёк – от забора до забора.
То ли дело новый лес, неизведанный, где нет границ. Что он скрывает? Какие тайны? Малинку тянуло во тьму как магнитом, но она держалась – знала, что мама будет переживать.
Неожиданно прямо у неё над головой вспыхнул голубой огонёк. Он покружил возле любопытного носа Малинки и полетел прочь от костра. Ломик тоже увидел огонёк. Брови его поползли вверх – огонёк не был светлячком или каким-то другим насекомым. Казалось, это светится в воздухе жемчужина.
«За ним!» – кивнула головой Малинка и медленно-медленно, чтобы никто не заметил, начала отползать от костра.
Потихонечку, полегонечку, ещё и ещё… Туда, где свет костра бледнел и таял. Где завис крошечный голубой огонёк, словно поджидая детей. Ломик, понятно, пополз следом, не бросать же сестру. Он робел, но у Малинки хватило бы храбрости на роту солдат. Ломик заряжался от неё, как от батарейки.
Когда острые ветки кустов упёрлись Малинке в спину, огонёк полетел дальше, и она нырнула за ним – тихо, как кошка. Ломик набрал побольше воздуха, словно там, за кустами, поджидало безвоздушное пространство, и тоже продрался сквозь ветки. Правда, немного громче. Его тут же схватили за руку и потянули. Малинка, конечно, кто ещё? У неё руки цепкие, как клешни крабов, с другими руками не спутать.
Ломик шёл за сестрой и смотрел ей в затылок, на взлохмаченные вихры. Куда они идут? Зачем преследуют загадочный огонёк? Может, лучше повернуть обратно, пока не поздно? Эти вопросы крутились у Ломика на языке, но он не успел их задать. Неожиданно Малинка остановилась – огонёк замер на месте.
– Смотри! – она ткнула пальцем вперёд.
Ледяные мурашки поползли у Ломика по спине, потому что огонёк начал увеличиваться и светить всё ярче. Сердце забилось у Ломика в груди, словно рыбёшка, попавшая в сачок.
– Ой, мамочка, – пискнула сестра и шёпотом приказала: – Замри!
Но Ломик и без того стоял еле живой от страха. Он не смог бы пошевелиться, даже если бы захотел. А огонёк тем временем принял очертания… человека.
Стало светло как днём. Время для Малинки с Ломиком остановилось. Они увидели того, о ком прежде не знали, и получили обещание, о котором не помышляли.
А когда человек растаял во тьме, близнецы поклялись сохранить увиденное и услышанное в тайне до поры до времени – такое условие им поставили. И скрепили клятву железными объятиями под названием «Седьмая печать», от которых трещат рёбра и дыхание застревает в горле.