Мы влипли
Шрифт:
— Останься и поговори с ней. Просто поговори.
— Бесполезно. Сейчас она по-любому будет сговорчивой. Решит, что должна мне, так уже было один раз. Все, что она скажет, будет продиктовано чувством благодарности или долга, а не чем-то другим.
Гребаным чувством благодарности.
Друг пожимает плечами.
— Не знаю. Не в моих правилах лезть в чужие отношения и указывать кому и что делать, тем более тебе. Но я все же считаю, что ты не прав. Она сильно волновалась за тебя, глаз не сводила
Усмехаюсь и хлопаю Андрея по плечу.
— Весь зал не сводил глаз с ринга, и ты сам в том числе. И что дальше, Соколов? Может, тоже признаешься мне в любви?
— Да я не против. Только на парней у меня как-то не стоит, даже на такого крутого, как ты. Так что могу признаться только в вечной дружбе.
— Кстати, что там с Диной?
— Ничего. Замуж скоро выходит.
— Да ладно. И ты так спокоен?
— А что мне остается? Девочка — дочь дипломатов. Там отбоя от женихов нет. Я всего лишь случайный эпизод в ее насыщенной событиями жизни. Эпизод, который она с легкостью вычеркнула из памяти.
— Это она тебе сказала?
— Она. Объяснила очень доходчиво и в присутствии свидетелей. Так что…
Андрей разводит руками.
— Понятно.
— Поэтому я и предложил, чтобы ты остался и поговорил с Полиной. Все сразу станет ясно.
— Если рассуждать так, то мы уже поговорили, и она все объяснила. Еще в прошлый раз. Предельно ясно, яснее некуда.
— Да? И что же она тебе объяснила?
Я морщусь.
— В двух словах не расскажешь, но она хотела, чтобы я ушел. Очень сильно хотела. И сделала для этого все, что могла.
Руки сжимаются в кулаки и мне хочется шарахнуть по стене.
— Багров, не заводись, ок? — тут же реагирует Андрей, — тебе вообще-то нельзя делать резкие движения. Если хочешь, мы вообще закруглим этот разговор.
— Хочу.
Выходит раздраженно.
— Закругляем. Тем более, тебе еще ехать больше трех часов.
— Нормально, — кидаю и пытаюсь расслабить тело, — еще раз спасибо, что помог.
— Не о чем говорить. Сам знаешь, для тебя, все что угодно.
— Это работает в обе стороны. Если какие-то проблемы, обращайся не раздумывая.
— Заметано.
Пару минут мы молчим.
— Она проснется и будет спрашивать о тебе, что ей сказать? — первым нарушает молчание Андрей.
— Скажи, что она ничего мне не должна и может быть спокойна на этот счет. Город покидать ей тоже спешки нет. Отец покопался по старым контактам и нашел приятеля, который выбился в высокие чины, ты уже знаешь. Они, да еще при содействии нашего адвоката и его знакомых, все разрулят с этим делом.
— Ясно, передам. Что-то еще?
Пока я раздумываю, на балкон выходит Никита.
— Мот, мы со Стасом готовы ехать.
— Окей.
Возвращаемся в кухню и через
Никита со Стасом выходят из квартиры первыми, я шагаю за ними.
Андрей останавливает.
— Багров, серьезно. Раз уж не хочешь остаться, может хотя бы передашь девочке что-нибудь обнадеживающее?
Его слова вызывают горькую усмешку.
— Обнадеживающее? Все в прошлом, Соколов. Впрочем, если вдруг спросит, скажи… Скажи, уезжаю, чтобы она не надумала ничего лишнего. То, чего на самом деле нет.
— С ума сошел?
— Передай. Не хочу, чтобы она считала, что что-то должна мне. Думала об этом и искала со мной встреч лишь затем, чтобы попытаться вернуть долг. В конце концов, нужно же дать ей шанс на нормальную жизнь и возможность встретить того, кого она действительно полюбит.
Глава 27
— Это все? Все, что он сказал или есть что-то еще? — спрашиваю тихо, но Андрей слышит.
— Ну… в общем, все.
— Ты уверен?
— Ладно. Сказал, что, если он останется, ты можешь надумать лишнего. То, чего на самом деле нет.
То, чего нет? Ясно.
— Так как насчет яичницы, Полин?
— Извини, нет аппетита.
Андрей смотрит на меня несколько долгих секунд, после чего пожимает плечами.
— Тогда чай. От чая ты, надеюсь, не откажешься?
— Давай чай, — говорю только затем, чтобы переключить внимание парня с себя на что-то другое.
Андрей отходит к столешнице, я же продолжаю сидеть и смотреть в одну точку. Размышляю о том, что происходит.
Матвей уехал. Не захотел остаться. Уехал и может получиться так, что теперь я не увижу его очень долго. Навряд ли стоит рассчитывать на то, что он вернется в этот город. По крайней мере, по своей воле.
А что делать мне? Невысказанные слова и эмоции так сильно распирают грудь, что мешают нормально дышать. Мне плохо и пока я не озвучу Матвею все то, что так хочу ему сказать, навряд ли почувствую себя лучше.
— Держи, — врезается в мысли голос Андрея и на стол передо мной опускается чашка с ароматным напитком.
— Нашел только ромашковый, но это даже хорошо. Говорят, успокаивает нервы. Если туда добавлена действительно ромашка, а не ароматизатор.
— Спасибо.
Беру в руки чашку и начинаю отпивать душистый кипяток небольшими глотками, следя за тем, чтобы не обжечься.
Андрей устраивается за столом напротив меня. Тоже пьет чай и сверлит взглядом исподлобья.
Это нервирует.
— Что? — не выдерживаю.
— Да так. Гадаю, что будешь делать дальше.
— В каком смысле?