Мы все умрём. Но это не точно
Шрифт:
Медленный вдох. Сизый дым, серые, почти прозрачные глаза. Молчание.
— Долго ещё будешь там сидеть? Иди к нам, — Тео расслабленно похлопал по месту рядом с собой. Казалось, он вообще не замечал напряжения друга.— Мы тут соскучились по твоему брюзжанию.
И, к её удивлению, Драко послушался. Он медленно встал, так же не спеша подошёл и смерил их изучающим взглядом, словно видел впервые. Какой же он был высокий! Как чёрный утёс Азкабана. Такой же мрачный и пугающий. Сидеть вот так, на полу, в ногах у Малфоя ощущалось некомфортно, и Гермионе захотелось вскочить, чтобы взглянуть ему прямо в лицо, но она, будто пригвожденная
— Наушника мне не достанется? — Малфой тряхнул бутылкой, оценивая остаток, и сделал глубокий, долгий глоток. Гермиона проследила, как на его шее дрогнул кадык, и обхватила себя руками. Такая странная, слишком спокойная реакция вызывала серьёзные опасения. Захотелось спрятаться. В прошлый раз молчание Драко закончилось сломанными пальцами, и вряд ли сейчас это обернется чем-то хорошим…
— Музыку можно слушать и втроём, — Тео включил звук на полную мощность, и комната наполнилась печальной мелодией фортепиано. Судя по расслабленному выражению лица, его в поведении Малфоя ничего не настораживало.
Зато Гермиону встревожил еле заметный, короткий жест Теодора. Он сложил пальцы в странном знаке, на что Драко сдержанно усмехнулся и провёл костяшкой пальца по губам. Медленно от одного края к другому. И обратно. Она растерянно поморгала, переводя взгляд с Малфоя на Нотта. Что это значило? Они опять переговаривались на языке жестов? Гермиона не могла припомнить ничего хотя бы отдаленно знакомого, и с трудом могла представить, в каких ситуациях этот жест мог бы использоваться… Что-то связанное со ртом? Говорить? Молчать?
Внезапно все мысли резко подскочили и оборвались. В одну короткую секунду Тео отхлебнул вина и прижался к её губам, толкнув сладкий алкоголь в рот. Жидкость неряшливо стекла по подбородку, шее, ключицам, неприятно намочив край платья. Гермиона ощутила его язык, скользнувший по её зубам, но вместо того, чтобы оттолкнуть, просто опешила и замерла. Словно испуганный олень посередине дороги, который видит, что из темноты несётся машина и вот-вот размажет его густым фаршем по асфальту… Но вместо того, чтобы просто ускакать, этот олень стоит и жёлтыми, тупыми глазами смотрит на слепящие фары. Гермиона точно так же смотрела на Драко, и ей тоже казалось, что она ослепла.
Серый цвет его глаз превратился в туман. В ушах шумело. Нотт мягко скользнул языком между не слишком уж и плотно сомкнутых губ, вовлекая её в поцелуй. Малфой не двинулся с места, не сказал ни слова, просто поднёс сигарету ко рту, глубоко затянулся и выпустил густое облако сизого дыма. Так многозначительно курить умел только он. С неотвратимой медлительностью, словно палач, выходящий на плаху и неспеша раскладывающий пыточные принадлежности.
И Гермиона разозлилась. Он думал её запугать своим лживым спокойствием и молчанием? Да что этот Хорёк о себе возомнил? Надоело!
Повинуясь какому-то сумасшедшему порыву из смеси ярости и отчаяния она несмело приоткрыла рот и плотнее соприкоснулась с чужими горячими губами. Мягкими, слегка более полными, чем у Драко, и более нежными. Со вкусом табака и ежевичного вина. Алкоголь в её крови вытеснился
Малфой тяжело сглотнул. В его глазах мелькнуло что-то такое, напоминающее отблеск серой стали топора на свету. Ей показалось, что он сейчас возьмет поудобнее эту сигарету и потушит окурок в чьём-нибудь глазу, например, Тео. Но секунды шли, а Малфой всё продолжал сидеть, облокотившись спиной на кресло, подчёркнуто-расслабленно курить и останавливать их, видимо, не собирался.
Гермиона несколько раз моргнула, сбрасывая наваждение. Что они натворили? Не дождавшись желаемой реакции, этот её странный импульс так же быстро погас, как и загорелся, и ей резко захотелось бежать. Это всё большая ошибка! Она повернула голову вбок, прерывая поцелуй, и отодвинулась подальше от Тео, с каждой секундой острее осознавая, что именно они сейчас натворили. Гермиона коснулась кончиками пальцев припухших губ и почувствовала, как на шее выступил холодный пот. Чёрт. Это было глупо.
— Мне всё ещё хочется переломать тебе пальцы и вырвать язык, — мягким до мурашек голосом произнес Малфой и посмотрел в сторону ухмыляющегося Теодора. — А тебя поставить на колени и хорошенько отшлепать, — он внезапно улыбнулся им обоим одними уголками губ, но его взгляд при этом оставался странным. Тёмным, голодным и пугающим. Казалось, он уже подлил им яд и теперь наслаждался предвкушением их долгой, мучительной смерти. — Вкусно?
Нотт невозмутимо протянул ему бутылку.
— Сам попробуй.
Драко кинул сигарету в пустой стакан поблизости, и та с шипением погасла. Гермиона в замешательстве проследила за тонким дымком, не совсем представляя, чего им теперь ожидать. Малфоя предугадать было сложно, за всё время он так и остался для неё книгой, написанной на странном языке. Драко мог накричать на неё на пустом месте, но в следующий раз проявить неожиданную заботу, он мог искалечить Теодора, а потом поставить всё на кон ради его спасения. Нет, Малфой был собран не из льдышек, а из глупых противоречий, казалось, он просто заблудился в себе и сам не знал, как поступит в следующий момент…
Драко проигнорировал протянутое ему вино и в один грубый рывок подтянул Гермиону к себе. Она только и успела, что издать растерянный звук и вцепиться пальцами в твердые плечи, чтобы не потерять равновесие. Он прижался губами к её, властно размыкая своим языком. И у неё захватило дух. Второй поцелуй оказался жадным, почти неконтролируемым. Его взгляд — мутным, рассеянным. У Теодора губы были полнее и мягче. Малфой целовал жёстко, бескомпромиссно, будто желая подчинить. Ей не хватало воздуха, и она попыталась вдохнуть его через рот, но Драко лишь сильнее прижался к ней, закрывая собой всё. И непонятно: наказывал он или ласкал. Жёсткие губы, острые края зубов, до боли впивающееся в тонкую кожу. Солёный вкус крови, перекрывающий сладость ягодного вина. Малфой целовался настолько плохо и больно, что это казалось почему-то хорошо.