Мы все умрём. Но это не точно
Шрифт:
Гермиона с лёгкостью села и огляделась. Тео всё так же лежал неподвижно и безучастно разглядывал потолок. Малфой, пришедший в себя раньше неё, уже развернул активную деятельность. Он разложил перед собой ножницы, бинты, отрезы ткани и воду. Не поморщившись, срезал с плеча остатки водолазки. Гермиона даже не успела предложить свою помощь, как тот резко дёрнул из своего плеча кусок дерева. В тишине комнаты влажно, мокро чавкнуло, и из его раны толчками полилась кровь. Драко попытался наложить на себя повязку, но бинты намокали, сползали и комкались. Было видно как Малфой злился, молча психовал, стискивая зубы. Одно его веко нервно подрагивало, но он упрямо сжимал челюсть и продолжал
Гермиона тяжело вздохнула, молча взяла в руки прохладный флакончик с зеленоватой жидкостью. То, что Драко лучше умрёт, чем попросит о помощи, она уже знала. Он всегда поступал так, будто бы всё всегда держал под контролем, будто никто вокруг ему не нужен. Спорить с ним не хотелось, поэтому Грейнджер молча подсела поближе, достала из ящика чистый кусок хлопковой ткани и капнула травянисто-зелёного обеззараживающего зелья.
Ей так часто приходилось обрабатывать раны, что все движения были доведены до автоматизма. Бутылёк с настойкой шалфея — для обработки ран, вытереть кровь, аккуратно извлечь остатки дерева, зашить шёлковой ниткой, капнуть три капли Бадьяна, наложить чистую повязку. Всё просто.
Закончив с плечом Малфоя, они перешли к Тео. Она обработала и перевязала рану на лбу, а Драко влил в Нотта какое-то зелье, по цвету напоминавшее переспелый гранат. Они вдвоём действовали чётко и слаженно: передать ножницы, подать бинт, убрать бутылёк с зельем, подать Бадьян. При этом не сказали друг другу ни слова. Просто идиллия. Гермиона усмехнулась этой мысли. Год назад ей бы показалось это бредом сумасшедшего — работать вместе с Малфоем. А сейчас они понимали друг друга без слов… Она аккуратно сложила бинт обратно в ящик и, ещё раз окинув взглядом Теодора, смахнула влажные кудри с его лба. Нотт выглядел будто забытая в парке игрушка: сломанная, потёртая и брошенная в грязи. Его дыхание замедлилось и стало глубоким, словно он просто уснул. Кажется, ему всё же становилось лучше.
— Что с ним? — первые слова после долго молчания дались с трудом, голос прозвучал как-то хрипло и надломлено.
Драко на неё посмотрел так, будто бы она только что наступила на его волшебную палочку, и та хрустнула под её ступнёй. Гермиона закусила губу, нервно повертев в руках первую попавшуюся склянку. Кажется, Малфой злился.
— Очнётся, — Драко процедил это так, словно за каждый произнесённый звук с его банковского счёта в Гринготтсе исчезала тысяча галеонов.
О, прекрасно. Малфой не просто злился, он был в ярости. Гермиона осторожно взглянула ему в лицо: веко подрагивало, подбородок высокомерно вздёрнут — да, Драко, очевидно, уже решил, на ком выместит всю свою злость за их неудачу с диадемой. Она помялась, опасаясь его взрывной реакции. Было понятно, что тема про Тео и происходящее между ними настолько тонка, как первый лёд — наступи, и всё перемирие треснет. Но не спросить его об этом Гермиона просто не могла.
— Почему он себя так вёл? — она поставила в коробку бутылёк, взяла другой, провела большим пальцем по бумажной этикетке и осторожно взглянула в лицо Малфоя, ловя мельчайшие изменения в мимике. На его челюсти дрогнула мышца. Драко сжал зубы, сдерживаясь, шумно выдохнул, словно спуская избыток напряжения, и поднял с пола ножницы.
— Приворотное. Я дал ему сейчас антидот, так что Теодор скоро придёт в себя, — он пару раз крутанул ножницы на пальце, и его тёмные брови поползли к переносице, придав ему совсем зловещий вид. — Но не советую тебе его трогать.
Солнечный луч отразился от лезвия и проскользил по комнате. Последняя фраза прозвучала далеко не как совет по обращению с больным. Наоборот, Драко выглядел так,
— Драко, я думаю, что… — она хотела многое сказать, например, про то, что не ему указывать, о ком ей волноваться. Или о том, что если бы не его идиотское умалчивание в самом начале, то они бы не встряли в эту передрягу, и что, в конце концов, не самое время выяснять отношения, которых, между прочим, у них даже не было!
Но Малфой просто не стал её слушать.
— Плевать, — он пренебрежительно повёл здоровым плечом и встал на ноги. — Иди за мной, я покажу тебе гостевую комнату, — и, прихрамывая, двинулся в сторону коридора. Видимо, ждать её он не собирался.
Гермиона со злостью просверлила взглядом светловолосый затылок, тяжело вздохнула, аккуратно поставила флакончик с зельем в коробочку и бросила беглый взгляд на Тео. Тот уже крепко спал, лёжа прямо на ковре, щёки покраснели, а веки подрагивали, словно ему снился какой-то кошмар. Зато рана на лбу почти затянулась, оставив тонкий розовый рубец. Вполне сносно. Что ж, раз его состояние не вызывало у Драко беспокойства, значит, с ним действительно всё будет в порядке. В том, что Малфой готов рискнуть собой ради Нотта, она уже убедилась.
Гермиона аккуратно поднялась, прислушиваясь к боли в ноге, и с удивлением поняла, что никаких неприятных ощущений не осталось, только чуть-чуть сложно шагать. Кусок дерева, отлетевший ей в ногу, вряд ли мог сломать кость, скорее всего ушиб или последствия этого странного портального перемещения.
Малфой тоже прихрамывал, но она не помнила, чтобы ему прилетало в ногу, хотя в том урагане, что поднял стихийный взрыв магии Амикуса, было сложно что-либо разобрать. От воспоминания лица Кэрроу, искажённого болью, у неё в животе скрутился тугой комок. Ей казалось, будто в ушах до сих пор звенит его дикий крик. Вернее визг. Чистая боль человека, потерявшего самое дорогое. Она с трудом сглотнула. Амикус ведь не оставит это всё просто так, да?
— На кухне должна храниться какая-то еда, — Малфой провёл её через просторную гостиную в коридор, жестом указал на открытую дверь и, не дожидаясь ответа, свернул налево.
Она молча брела за ним по коридору, рассеянно осматриваясь. В этом доме везде были светлые стены, белая мебель, много больших окон и солнечного света. Ей даже казалось, что воздух здесь пах хрустальной чистотой гор. Но Гермиона почти не обращала на окружающую обстановку внимания, в её голове мелькали воспоминания последних минут Алекто. Мысль, что на месте Кэрроу могла находиться она, никак не выходила из головы. Ей было страшно и одновременно пусто, словно все эмоции выгорели в душе, оставив клубиться тонкий сизый дымок на чёрных углях.
Малфой толкнул белоснежную деревянную дверь и жестом пригласил войти в комнату.
— Если нужна одежда, загляни в шкаф, там должны были остаться вещи матери Тео. Вон за той дверью ванная, там есть набор с основными зельями.
Снова всё в светлых тонах, большая кровать, панорамные окна и чудесный вид на заснеженные горы. Гермиона не сдержала удивлённого возгласа. От этого пейзажа захватывало дух. За окном лежал снег, и от чистой, нетронутой белой поверхности даже слепило глаза. Они действительно находились где-то в горах. И как же здесь оказалось красиво! Промелькнула мысль остаться в этом месте навсегда и никогда не возвращаться в тот чёрный, серый мир, полный боли и крови.