Мы все умрём. Но это не точно

Aris me

— Обязательно, — хрипло прошептал Амикус. Идиотская диадема на рыжей патлатой голове задорно сверкнула синими драгоценными камнями. — Только подойди ко мне поближе, мальчик.

Что «обязательно» — Драко не расслышал, да это было и неважно, потому что Антонин, отдавший короткие команды своим ученикам, наконец обратил на него внимание. В два быстрых шага он приблизился настолько, что Малфоя обдало дыханием с запахом терпкого табака и огневиски. Долохов резко сдёрнул с его головы капюшон, обхватил сухими ладонями лицо, и взглянул в глаза с такой нежностью и лаской, словно они были любовниками. От этого стало не по себе,

а волоски на руках, ногах и даже в паху встали дыбом. Малфой напрягся всем телом, не зная, чего от него ожидать, но губы Антонина растянулись в подобии улыбки. Он, словно мамочка, склонившаяся над младенцем, умилённо вздохнул, притянул к себе и звонко чмокнул Драко в макушку.

— Пожалуй, ты не настолько безнадёжен, щенок, — Долохов звонко похлопал его по щеке и больно надавил ногтем на разбитую губу, отчего Малфой вновь ощутил привкус крови во рту. — Бедный, бедный папочка Люциус… Зато благодаря твоей выходке он стал намного сговорчивее…

Долохов оттолкнул от себя Малфоя и, неприятно рассмеявшись, начал медленно расхаживать из стороны в сторону. Без палочки, фальшиво расслабленный, он демонстрировал им свою неуязвимость. «Попробуй напасть на меня, щенок, — говорило каждое его движение, — и ты дашь мне повод стереть тебя в порошок». Драко не двигаясь следил за каждым его шагом. Все мышцы в его теле были напряжены до предела, словно у заведённой пружины.

— Я даже восхищен. Ты бросил мне вызов и смог подобраться совсем близко, — с наигранным добродушием произнёс Антонин и резко развернулся лицом к Нотту. Его тёмные, густые брови поползли вниз, а на уродливом лице растеклось издевательски-наигранное сожаление. — Твой дружок оказался талантливее тебя, вишенка. Легилимент, избранный Лордом… возможно, я не на того из вас сделал ставку, выбрав себе в ученики того, кто всегда остаётся на вторых ролях. Серый, незаметный, бесполезный. Хоть что-нибудь изменилось, а, Теодор Нотт? Или ты так и остался в тени своего друга?

Нотт равнодушно вздёрнул брови и мило улыбнулся, но Драко скорее ощутил, чем увидел, что эти слова всё же задели Тео. Внезапно Долохов развернулся и направил древко в сторону Гойла.

— Грегори, — один взмах его палочки, и Грег взлетел в воздух, повиснув вниз головой. — Уж извините, но кто-то должен быть наказанным.

Драко задержал взгляд на раскачивающемся в воздухе мёртвом теле аврора Вуда, перевёл глаза на собранное лицо Грега. Друг не паниковал и не боялся. Иного от него Малфой и не ожидал. Страха нет и не будет. Они все знали, что если испугался — ты труп. Но также Драко знал, что у него есть только один шанс и любой недостаточно убедительный аргумент будет стоить Гойлу жизни.

— Только тронь их, и твоя дорогая вещица будет уничтожена, — как можно спокойнее произнёс он, будто бы всё у него было под контролем.

Драко блефовал: он понятия не имел, как уничтожать крестражи. Он видел в воспоминаниях Золотой девочки дневник, проткнутый клыком василиска, и медальон, разрубленном мечом, но Малфой понятия не имел, где ему достать что-то подобное. Хотя если учесть, что и сам крестраж Долохова находился теперь неизвестно где, то это всё входило в разряд теоретических проблем. Здесь и сейчас нужно было доходчиво объяснить Антонину, чтобы он не смел никого трогать и отпустил бедного Грегори. Драко взглянул ему в глаза, призывая магию и мысленно произнося Легилименс.

Зачем

объяснять, когда можно показать?

В его сторону сразу же ощерился десяток палочек волшебников, но это не имело значения. Драко уже был внутри сознания Долохова. Он быстро вложил в открытый разум три короткие картинки про амулет, про то, как легко уничтожаются крестражи, и опустил палочку. Антонин зло сощурился и облизал пересохшие губы.

— Отойдите все. Живо! — рявкнул он, в один момент потеряв всё своё наигранное добродушие.

Его последователи послушно шагнули назад, оттянув за собой Амикуса, и выстроились в идеально-ровную шеренгу. Стоило отдать им должное — дисциплина в рядах Долохова была превосходной. Малфой оглянулся на Тео, убеждаясь, что Нотт не выкинет ничего в ненужный момент, и вновь взглянул Антонину в глаза.

— Ты не тронешь никого из нас и проследишь, чтобы никто не пострадал. Тогда твоя вещица останется целой, — твёрдо повторил он таким тоном, будто перед ним стояло бешенное животное. — И отзовёшь Кэрроу от Грейнджер.

Долохов почесал бороду, словно задумавшись, хитро улыбнулся и неожиданно захохотал. Все присутствующие Пожиратели в зале обернулись в их сторону и притихли. Антонин смеялся громко и раскатисто, подобно хриплой вороне, а Драко терпеливо ждал, наблюдая, как медленно краснеет лицо Грега от приливающей крови. Гойла нужно было снимать оттуда как можно скорее.

— Тебе так приглянулась грязнокровка? — лицо Антонина раскраснелось от смеха. Он отдышался и смахнул выступившие слёзы с глаз. — Одно твоё слово, и я самолично поженю вас. Лишь бы посмотреть на Люциуса и Гринграсс.

При упоминании о своей помолвке с Асторией Драко не сдержал презрительный смешок. Что-что, а жить и жениться по чужой указке он точно не собирался. Долохов, оценив его реакцию, вновь расхохотался, словно придумал остроумную шутку.

— Хорошо, видимо, с папочкой тебе не по пути, — Антонин с трудом отдышался, и его лицо наконец приняло более серьёзный вид. — За моего друга Амикуса я не ручаюсь, но мы с тобой можем договориться.

Он махнул рукой, опуская Грегори на землю, и Нотт помог тому встать на ноги. Драко мысленно молил всех богов, чтобы у Тео сейчас хватило мозгов не открывать рот и не злить Антонина, как это обычно случалось на всех переговорах. Два часа долгих обсуждений легко срывались одним колким замечанием Нотта, часто всё для них оборачивалось летящими в спину заклинаниями. Поэтому Тео к переговорам старались не допускать. И сейчас у кудрявого было такое выражение лица, что казалось, он вот-вот сорвётся. Драко сложил пальцы в их тайном знаке, призывая его заткнуться. Тот злобно прищурился, но на удивление даже кивнул, внимательно наблюдая за всем происходящим.

Антонин подошёл к Драко ближе, бережно поправил пуговицу у горла и похлопал по груди.

— Ты же не думаешь, что я теперь отпущу тебя? — нежно проворковал он, глядя прямо в глаза. — У тебя моя вещь. А это значит, что вы все теперь принадлежите мне. Возможно, вы с дружками сможете обеспечить достойную сохранность моего сокровища, если будете знать, что на кону ваши жизни. Вот это, — Долохов указал рукой на подвешенный в воздухе труп, — покажется вам сказкой. Исчезнет, пропадёт из поля зрения хоть один из вас, сразу же умрёт кто-то другой. Усёк? Ты же будешь служить мне верой и правдой, щенок?