Мы живём на границе
Шрифт:
– Вон лежит, – кивнул Глеб и усмехнулся. – Он их плохо задрал, я не рассмотрел…
– Ясно, – Сергей подошел к одному из коней. – Вы поезжайте, а я за Петькой вернусь, еще одного коня возьму. Он у скалы Саг, покалечился…
– Черт! – выдохнул Глеб. – Черт, черт…
– Вместе поедем, – Любка перебросила через плечо автомат. – Надежней и безопасней… Мало ли кто стрельбу услышал.
– Поедем вместе, – согласился Сергей и сел на камни. Глеб присмотрелся к другу, спросил:
– Ты чего?
– Оставь, – прошептал Мирослав, – не понимаешь, что ли… – но Сергей, посмотрев на них, сказал:
– Вот я и вспомнил все. И кто я. И откуда. И что со мной было. ВСЕ.
– Сергей!
Мальчишка, входивший в калитку, резким движением головы отбросил со лба светлый чуб и, улыбнувшись, махнул рукой:
– Привет, ма!.. А что на обед?!
– Лидию Константиновну спроси, – ответила с высокого крыльца большого красивого дома молодая и очень сердитая (внешне, по крайней мере) женщина. – И кликни отца, раз уж пришел – он в гараже возится.
Отец в гараже за домом, кажется, уронил полку с инструментами – послышались грохот, лязг, ругательства…
…Серый вскинулся и успел подняться на ноги раньше, чем Салман Беноев отвесил ему пинка. Впрочем, все равно уже пора было подниматься – в щелястых стенах красными полосами просвечивал рассвет, надрывался петух, слышался шум. Все это его не разбудило, а вот приближение Беноева подкинуло, хотя чеченец шел совершенно бесшумно.
Рефлекс выработался. Мерзкий и страшный.
Но Салман, похоже, не собирался его пинать. Судя по лицу бандита, он был чем-то доволен, глаза поблескивали, зубы скалились.
– Иди, – он мотнул бородой в сторону входа, – о лошадях позаботься. О моей и о Витольдовой. Потом готовь есть. Быстро готовь, хорошо. Мы завтракать будем, у нас удача. Себе тоже сготовь. Что и нам, разрешаю.
Он засмеялся, хлопнул Сергея по плечу. Мальчишка склонил голову ниже:
– Да, хозяин.
И пошел к выходу. Идти было тяжело. Проклятая цепь… Когда Салман заковал его, Серый думал, что от унижения остановится сердце. Но всё оказалось в сто раз хуже… Сковка была сделана с таким расчетом, что, если Сергей начинал работать руками, он не мог нормально ходить, только ковылять. Чтобы более-менее нормально переставлять ноги – надо было опустить руки и сильно пригнуть голову подбородком в грудь. А поднять голову полностью, как он привык за тринадцать лет своей жизни – было невозможно вообще…
…Земля была по-утреннему холодной, хотя кончался май. Лошади стояли у открытых ворот, удила наброшены на коновязь. Возле них торчал Витльд Арюнас – щурился на восходящее над хребтом солнце. На Серого он даже не посмотрел – широко зашагал к дому, придерживая локтем на бедре ухоженный АКМС с подствольником.
Серый закрыл ворота и вернулся к лошадям. Погладил мягкие, нежные носы – оба коня благодарно закивали. Это были единственные существа здесь, к которым Серый не испытывал ненависти, кони всегда ему нравились, и мальчик освободил коней от сбруй, действуя привычно и быстро, как его научили еще в школе верховой езды…
– Э, пацан!- крикнул Беноев с крыльца. – Давай скорей, поворачивайся!
– Да, хозяин, – послушно откликнулся Серый.
Беноев звал его только "пацан" или "Серый". А сам Сергей еще четыре месяца назад и представить себе не мог, что будет кого-то всерьез называть "хозяин". И годить в цепях, в грязном дранье, и не иметь даже возможности вымыться… Вообще все произошедшее казалось ему дурным сном, противоестественным бредом.
Его украли недалеко от школы, прямо в Санкт-Петербурге. Дальше он ничего не помнил; сознание слегка прояснилось только в тот момент, когда его отхлестали по щекам и сунули листок с текстом, который он монотонно и не вникая в смысл зачитал
Беноев просчитался. Отец Сергея, бывший офицер-афганец, в 90-х годах убийствами, подкупом, шантажом и беспринципностью создавший свою небольшую, но доходную торговую империю, сына любил без памяти и вместо того, чтобы собирать деньги, поехал собирать людей, одурачив бандитов заверениями, что через неделю выкуп будет готов. На скользком от гололеда шоссе его джип, шедший под сто пятьдесят, перевернулся и взорвался, упал с автострады в лес. Узнав о гибели мужа, и без того державшаяся только на лекарствах мать Сергея свалилась с инфарктом – это бывает даже с молодыми людьми. Салман понял, что денег не получит никак; торговую империю бросились делить полдюжины наглых и хватких "близких людей", а в село Беноева нагрянул с зачисткой спецназ. В бою погиб брат Салмана – четвертый, двое других были убиты еще в Первую Чеченскую, третий – в 98-м во время схватки между кланами. Проклиная все на свете, Салман с последним из братьев, Арсланом, бежал в глушь, прихватив с собой похищенного подростка. Уже не надеясь за него что-то получить, просто из подлости.
Слегка оправившись, мать Сергея с помощью бывших сослуживцев мужа (с которыми он в свое время расплевался, "уйдя в бизнес") попыталась найти сына. Но даже деньги тут оказались бессильны – следы терялись, и женщина уехала за границу, не в силах оставаться там, где потеряла все…
Этого не знал ни Сергей, ни его похитители. А вот о том, что случилось с отцом, Салман рассказал мальчишке – перемежая свой рассказ руганью и проклятьями, словно у него погиб ближайший друг.
Слегка придя в себя от наркотиков, которыми его накачали во время похищения, Сергей сбежал – как раз во время пути в глухие районы, на вторую же ночь выдрал руки из веревок, развязал ноги и удрал в январский горный лес с бандитской стоянки, будучи уверен, что все кончилось.
Он бы, наверное, и правда убежал (и замерз бы наверняка!), но в лесных делах ничего не понимал, пошел по кругу и нарвался на ищущих его чеченцев почти лоб в лоб. Когда его хватали, мальчишка дрался с остервенелым отчаяньем, четверо взрослых его едва смогли скрутить, поплатившись кучей синяков, глубоких укусов и ссадин – и уже не развязывали на протяжении недели пути. Сергей думал только об одном: как ему сбежать? Потом появилась мысль – захватить оружие и… то, что придется убивать, не пугало. По вине этих уродов погиб его отец, и кадры гибели, похожие на жуткий кинофильм, возникали в снах снова и снова, хотя Сергей и не видел аварии воочию.
Была еще надежда, что его освободят. Как в кино… И только потом Сергей понял, что надежда была глупой. Территория, по которой они шли, официально считалась "мирной", тут не было русских войск и всем заправляли переквалифицировавшиеся в милиционеров и глав администраций вчерашние боевики.
Когда в небольшом полузаброшенном селении Салман объяснил Сергею, что он, Салман, теперь его хоязин – мальчишка плюнул чеченцу в лицо. Последовавшие за этим регулярные побои, продолжавшиеся несколько дней, страшно было вспоминать. Братья Беноевы вымещали на пленнике весь живший в них страх – военное поражение начала века, гибель родных, бегство из богатого дома… Сергея в жизни били не раз – на ринге, в драках – и он терпел, сперва молча, потом – начал орать в голос, но в ответ на вопрос, который, брызжа слюней, повторял Беноев-старший: "Кто я такой?!" – снова и снова отвечал: "Душара." Это слово говорил отец.