Мясник
Шрифт:
Не прошло и четырех дней, как строительная команда, в которой был Юра Славин, вновь угодила под бомбы своих же ребят. А потом был артобстрел из «градов». И ночной переполох, когда танковая колонна, перепутав направление, напоролась на их палатки и землянки (обошлось, слава Богу, без жертв, но орали друг на друга танкисты и стройбатовцы от души)… Словом, не прошло и четырех месяцев, как солдат действительной службы Славин Юрий Григорьевич был уже не боец, а так — тряпка. Трус. Сплошной комок нервов, постоя но боявшийся, что вот-вот в него
Ведь, убьют…
УБЬЮТ!
Его, Юрку Славина. ЕГО!!!
Нет, не думать об этом. Не думать. Не думать. Не…
Прошло время, Чечня кончилась, Юра демобилизовался, вернулся в родную Москву, но…страх остался. Липкий, навязчивый. Как мельчайшая металлическая пудра, он въелся, казалось, в кожу. И остался там. Навсегда.
Теперь Славин боялся. Всего…
Он стоял на автобусной остановке, недалеко от метро, дожидаясь знакомую девушку. В руках у Юры был букет гвоздик — воображение не подсказало ничего более интересного, и он решил пойти «проторенным путем»: обычные красные гвоздики — дешево и сердито.
И тут вдруг показались ОНИ…
Выйдя на небольшую площадь — да какая там площадь, так, «пятачок» с несколькими ларьками, остановкой и розовой буквой «М», указывающей на наличие метро, — Карнаухов, Приступа и Суслик пьяно огляделись.
И сразу увидели…
Она имела вид невысокого худощавого парня лет двадцати трех. Парень держал в руках букет гвоздик, время от времени похлопывая им по бедру на манер воображаемой плетки…
Карнаухов взглянул на приятелей:
— Ну? Сойдет, братва?
«Братва» придирчиво осмотрела будущую жертву.
— А курточка у него ничего, клевая, — вынес приговор Приступа.
На «лимон» потянет, — согласился и Суслик. — Двинули, мужики?..
Карнаухов повелительно кивнул:
— Айда!..
Увидев, что к нему направляются пьяные подростки, Юра ощутил некоторое беспокойство: что им нужно, зачем они приближаются именно ко мне, какие у них цели…
С трудом удерживая предательскую дрожь в коленках, он вдруг отчетливо почувствовал, что вот-вот произойдет что-то непоправимое. Что-то ужасное. Страшное. Наверное, именно это чувствует будущая жертва, когда к ней подбирается опасность. И ее никак нельзя остановить Нечем.
Подростки встали в двух шагах от Юры. Осмотрели его, как вещь на рынке. И мысленно оценили. Цена была невысока. И Славин понял это. Ему стало еще страшнее.
— Иди сюда! — грубо подозвал Юру Карнаухов.
— Я не курю, — ответил тот первое, что пришло в голову. Это было ошибкой: он сразу же выдал — и самим ответом, и голосом, — что боится их.
И. Крутов
Подростки поняли это. Переглянулись весело. «Жертва» в одно мгновение превратилась в «побежденную жертву»…
— Ты что, не понял?! — рявкнул Карнаухов. — Ко мне!
Еще можно было убежать (в армии Славин
Проклиная себя за малодушие, Юра все же сделал шаг вперед. Улыбнулся криво:
— Вы что, мужики? У меня, правда, ничего нет…
— А нам ничего особенного от тебя и не надо! — ухмыльнулся Суслик.
Его приятели кивнули.
— Что же тогда?.. — Юра не понимал, что происходит, в голове мелькнула мысль, что все еще обойдется.
— А ничего! Просто шли, смотрим вроде как знакомый. Дай, думаем, поздороваемся.
И с этими словами Суслик протянул руку.
Юра с опаской взглянул на ладонь: она была пустой, но чувство опасности не исчезло. Все же решившись (отступать-то было некуда!), Славин осторожно переложил гвоздики в другую руку, незаметно вытер вспотевшую ладонь о джинсы и поздоровался.
Рука у Суслика была цепкой.
— Здорово! — весело сказал он. — А ты боялся!..
Следующим поздоровался Приступа. Молча поглядел в глаза бывшего солдата. Прищурился нехорошо.
Последним протянул свою «лопату»
Карнаухов. Сжал с силой. Заметив, что Юра поморщился, неожиданно рванул его тяжестью всего тела вниз. Не удержавшись, бывший солдат пригнулся.
И тотчас Приступа рубящим ударом по шее «отключил» его.
Юра рухнул на асфальт.
Приятели спокойно огляделись. Все произошло довольно быстро, не напоминая собой обычной драки. К тому же время было уже позднее, на остановке торчало несколько запоздалых прохожих: увидев, что трое подошли к одному, а затем кто-то (кто их сейчас разберет, шпану эту!) упал, благоразумные люди сочли за благо просто не обратить на случившееся внимания. Ты никого не трогаешь, и тебя никто не тронет…
— Сними с него куртку, — приказал Карнаухов шустрому Суслику, — а то испачкает…
Суслик выполнил приказ главаря.
Юра, приходя в себя, застонал:
— Мужики, вы чего?..
Это неожиданно рассердило Приступу.
И. Крутов
— Вот ведь падла! — зло сказал он. — Еще голос подает!.. — Он с силой пнул лежавшего Славина, целясь в голову, но тот успел в самый последний момент увернуться. — Верткий, сука!
Приступа сделал еще один выпад. И вновь не попал.
Юра сделал попытку вскочить, но его ловкой подсечкой сбил Суслик:
— Теперь моя очередь, пацаны!
И.он несколько раз ударил ногой Юру. Суслик оказался «метче» приятеля: почти все его пинки достигли цели. Юра закричал от ужаса и боли, но тут удар тяжелым каблуком пришелся ему по носу, и он едва не захлебнулся хлынувшей кровью…
Карнаухов, некоторое время наблюдая за действиями своих подручных, наконец решил тоже вмешаться:
— А ну-ка!..
Отодвинув приятелей, он стал медленно и рассчетливо пинать лежавшего. Бить изо всех сил, сладострастно хекая: