Мясной Бор
Шрифт:
Приказом командарма расформировали все тыловые части и влили в стрелковые роты. Роты стали побольше, но боеприпасов в расчете на одного бойца оказалось меньше. Снаряды и патроны доставляли по воздуху, а еще нужны были медикаменты для огромного количества раненых и хотя бы сухари для поддержки сил красноармейцев.
А ночи в июне здесь светлые. Истребителей на фронте не было почти, «кукурузники» и «дугласы» шли без конвоя, их беспрепятственно уничтожали в воздухе наглые «мессершмитты».
Со стороны 52-й армии, в южной части бывшей горловины, прорвала оборону немцев 7-я танковая бригада. Гвардейцы с приданной им
Теперь противник перенес внимание на те подразделения, которые держали основной рубеж, находясь в арьергарде по отношению к главным силам армии. Здесь, на линии Ольховка, река Роговка и Финев Луг, разместились позиции дивизии Антюфеева. Гитлеровские генералы бросили против его потрепанной дивизии почти всю свою наличность: пехотную дивизию, пехотный полк и полк полицейской дивизии СС, мотоциклетный батальон и танковую дивизию. Через захваченных разведкой «языков» генерал-майор Антюфеев узнал, что на подходе к Финеву Лугу еще одна пехотная дивизия.
Глаза боятся, а руки делают… Пусть хоть вся 18-я армия вермахта пойдет на 327-ю, а драться все равно надо. Поскольку же войну Антюфеев работал профессионально, по-суворовски берег солдата, то потерь у него было меньше, чем у других. И дивизия отбила несколько атак противника, нанеся ему большой урон.
Но опять сработала немецкая метода: не лезь напролом там, где русские стойко дерутся. Получив отпор у Финева Луга и не сумев сломить Антюфеева, противник ударил в районе Ольховки, захватив деревню и окружающую ее местность.
Искали Мерецкова. Жуков все телефоны оборвал, дозванивался из Власихи до 33-й армии, только никак не могли найти командующего. «Где-то в войсках, на позициях», — отвечали главкому. Наконец прорезался далекий голос Кирилла Афанасьевича.
— Где ты там пропадаешь? Немедленно выезжай! — закричал в трубку Жуков.
— Беру карту и выезжаю! — ответил Мерецков, подумав, что вот и дождался он для себя военного дела.
— Давай без карты! Ты сам нужен, лично… Понимаешь?
Екнуло сердце: что там еще приключилось? Мчался в штаб фронта во весь дух, даже не переоделся. А в штабе Жуков его еще больше ошарашил.
— Три раза звонил Сталин, тебя спрашивал, — пояснил Жуков. — Нам велено срочно прибыть к Верховному.
— А что стряслось, Георгий Константинович? — стараясь говорить спокойно, спросил Мерецков.
— Если б я знал… Машину уже готовят. Давай по стакану чая хватим с закуской и двинем на ковер.
— Вроде не за что на ковер…
— Как знать… Человек предполагает, а Верховный располагает. Что гадать! Там все и узнаем.
…Всегда бесстрастный, непроницаемый Поскребышев порывисто встал, когда в дверях за низкорослым в надвинутой на лоб фуражке Жуковым увидел коренастого Мерецкова.
— Вас ждут, — недовольным голосом сказал Поскребышев. — Идемте.
Он увлек Кирилла Афанасьевича к двери, но сам вошел первым, сразу шагнув вправо, высвобождая дорогу запыленному генералу армии.
В кабинете Сталина находились сейчас все члены Политбюро. Это уже потом Кирилл Афанасьевич рассмотрел среди них хорошо знакомых Тимошенко и Хрущева, прибывших в Москву с Юго-Западного направления, А поначалу у него зарябило в глазах от множества лиц,
Впрочем, и эти люди, имена которых были известны каждому винтику гигантского механизма государства, находились в состоянии вечного ужаса перед тем, кто вел сейчас заседание Политбюро. Засыпая в персональных постелях после позднего ужина у вождя, ни один из них не знал, где ему придется ночевать завтра, не ждут ли его тюремные нары в одиночной камере.
Сейчас они со смешанным чувством рассматривали Мерецкова, хорошо помня его начальником Генерального штаба и зная о том, что этот генерал армии в начале войны два месяца хлебал баланду, изготовленную поварами Лаврентия Павловича. Тот, кто посмелее, переводил взгляд с Мерецкова на Берию, который как ни в чем не бывало сидел, подбоченившись, вполоборота к Кириллу Афанасьевичу, смотрел в сторону, будто никого не видел.
Давно уже исчезли из состава Политбюро те, кто работал с Лениным. Кто-то умер естественной смертью, другие были убиты или сами наложили на себя руки. Теперь Сталина окружали только те, кого подобрал вождь для работы в партийном аппарате лично. Малейшее сомнение в их лояльности было равносильно смертному приговору, и потому здесь сидели те, кто прошел селекцию страха и глобальной демагогии. Тех, кто привел Сталина к безудержной власти, уже не было в настоящей реальности. И люди, которые сейчас с болезненным любопытством рассматривали Мерецкова, явившегося на заседание Политбюро в грязных сапогах и запыленном мундире, хорошо понимали, чем они обязаны вождю. И не любивший показного, явного подхалимства по отношению к себе, товарищ Сталин мог рассчитывать на их личную преданность.
— Откуда вас вытащил Жуков? — недоуменно спросил Верховный и мундштуком трубки ткнул Мерецкову под ноги. — Вы пешком добирались в Кремль, товарищ Мерецков?
— Никак нет! Спешил к вам, товарищ Сталин, — ответил генерал армии. — Разрешите привести себя в порядок. Двух минут хватит.
— Даем вам пять минут, — сказал Сталин.
Он поднял руку с трубкой и замедленно помахал ею, милостиво отпуская Мерецкова.
Когда Кирилл Афанасьевич, почистив сапоги и одежду, вернулся, рассказывал о чем-то Молотов, и все внимательно слушали, кивали, но смотрели при этом на вождя.
— Как дела на Западном направлении, товарищ Мерецков? — спросил Сталин.
— Готовимся отразить наступление противника, — ответил Мерецков и после небольшой заминки добавил: — Если оно последует…
Верховный на оговорку эту внимания не обратил, он спрашивал для проформы.
— Нас беспокоят дела на Волхове, товарищ Мерецков, — заговорил вождь, и Кирилл Афанасьевич незаметно вздохнул: слава богу, наконец стало проясняться, зачем искали его в пожарном порядке. — Мы совершили большую ошибку, поверив генералу Хозину и объединив Волховский и Ленинградский фронты. Генерал Хозин нас подвел, не пробился к Ленинграду, хотя и лично сидел на том направлении. Дела генерал Хозин вел плохо. Мало того, не выполнил нашу директиву об отводе Второй ударной армии. А теперь немцы перехватили ее коммуникации, армия генерала Власова окружена.