Мясо
Шрифт:
– Где он?
– перебил он кудахтанье двух старых квочек.
– Кто, мистер Редклиф? Чем вы так взволнованы? Вы так побледнели! На вас лица нет!
– заквохтала миссис Грин.
– У вас всё в порядке, мистер Редклиф?
– Шестиместный кар, - скозь зубы, чтобы не сказать ничего лишнего, процедил мистер Редклиф.
– Да зачем вам шестиместный? Поезжайте на двухместном. Вы же один?
– продолжала нести чепуху миссис Грин.
– Где... шестиместный... кар?
– повторил вопрос мистер Редклиф. Не смотря на убийственный тон вопроса, это не возымело никакого эффекта на миссис Грин и она продолжила задавать дурацкие вопросы вместо того, чтобы дать внятный ответ.
– Ну как же, мистер Редклиф, вы ведь семейство Подниексов встретили? Встретили. Вот они то и уехали на шестиместном. Вы что-то забыли в салоне? Связаться с ними?
Старик задумался. Отпираться не имело
– Да, миссис Грин. Будьте так любезны, свяжитесь с ними.
Миссис Грин поколдовала над планшетом, вмонтированным в стойку консьержа и вывела коммуникационную панель на большой экран в холле. Пока шел вызов, абонент мог любоваться аватаркой, на которой Подниексы позировали всей семьей на фоне русского Кремля.
– Не отвечают, - сокрушенно сообщила миссис Грин.
– Может им что-то сообщить, когда они выйдут на связь?
– Было бы очень любезно с вашей стороны, - сказал старик.
– Я забыл в машине мой подарок на день рождения и был бы очень благодарен семейству Подниекс, если бы они нашли возможность вернуть мне его. Мне не хотелось бы об этом говорить, но я очень расчитываю на их деликатность, и надеюсь, что они не будут разворачивать пакет и любопытствовать его содержимым.
– О, что вы, мистер Редклиф, - протестующе замахала руками миссис Грин.
– Семейство Подниекс - почтенные люди. Я нисколько не сомневаюсь в их моральной чистоплотности. Я уверена, если они обнаружат ваш подарок в машине, они со всей присущей им деликатностью вернут его вам при первой же возможности.
– Благодарю вас, миссис Грин, - мистер Редклиф кивнул и неторопясь пошел к лифтам.
– Сколько вам исполнилось лет?
– спросила вдогонку миссис Грин.
– Я уже не помню, - устало ответил старик.
– Тогда поздравляю вас, - ровным голосом сказала миссис Грин.
Старик ничего ей не ответил. Лишь грустно склонил голову и вошел в лифт.
Наверху, в квартире, он бесцельно ходил из угла в угол, сидел в своем любимом кресле, бездумно глядя, как циркулирует жидкость в прозрачных трубках южной стены. Потом, также без всякой цели, он вставал и снова принимался мерить шагами не столь уж просторную секцию. Старик на мгновение замирал у окна, глядя сквозь листву на горы, облака, плывущие внизу и теплое солнце, но потом, словно от удара током, вздрагивал и снова начинал вышагивать, мучительно ожидая рокового звонка. Внутри него всё так скомкалось в тугой узел, настолько застыло в ожидании неминуемой развязки, что, когда пришел входящий от миссис Грин, он не смог заставить себя ответить. Он опустошенно сидел в кресле, уронив руки на подлокотники и слушал полный оптимизма голос миссис Грин, которая, не дождавшись ответа оставила сообщение.
– Хэлло, мистер именинник! Это Люси Грин. Я связалась с Подниексами. Они перерыли всю машину, но, к сожалению, ваш подарочек не нашли. Может быть вы его забыли где-нибудь в другом месте, а? Хе-эй! Мистер Рэдклиф! Надеюсь я не слишком вас расстроила? Как вы там? Может составить вам компанию?
– миссис Грин противно захихикала.
– В любом случае, если нужна будет моя помощь, - звоните, не стесняйтесь. Пока. Ча-о!
Не поднимаясь с кресла старик принялся размышлять над полученной информацией. Склерозом он не страдал, равно, как и старческим слабоумием. Его память цепко хватала всё вокруг и услужливо подсовывала в нужный момент нужные воспоминания. Вот он идет по тротуару, заложив руки за спину. В одной из них - пакет с мясом в подарочной бумаге: на красном фоне беспорядочно нарисованы мишки, мячики, уточки и прочая сопливая иконографика. Вот он садится на заднее сиденье длинного шестиместного кара. Протягивает ноги, а чертов пакет кладет на сиденье, рядом с собой. Вот он, выйдя из машины, потягивается, широко разведя руки в сторону. В руках уже ничего нет. Так, с этим понятно. Огромный тяжеленный шар подозрений, слепленный из ноздреватого бетона, никуда не делся и по-прежнему висел над головой, болтаясь на тонкой ниточке случая. Зная Подниексов, старик мог предположить, что они не то, чтобы отыскать что-то чужое в машине - они вполне могли и своё там забыть. А раз так - есть шанс, что пакет куда-то завалился и найдут его не скоро, когда он начнет уже откровенно вонять. Или же найдут скоро, но после смены нескольких пассажиров. И тогда никаких зацепок к нему не будет. И бетонный шар над его головой, превратится в лёгкий воздушный шарик, который лопнет от одной его непонимающей улыбки: "Пакет? Какой пакет? Ах, вы об этом пакете. Простите, я запамятовал, что оставил подарок дома. Нет, в машине я ничего не забывал".
Старик хлопнул ладонями по подлокотникам
Мистер Редклиф прошел на кухню и включил пищевой модуль на ручной режим. Конечно, можно было бы выбрать нужный пункт меню в кухонной программе и получить готовый бифштекс. Но в ручном режиме оставалась иллюзия контроля за тем, что ты готовишь и, в конечном итоге - что ты ешь. Хотя, конечно, назвать это приготовлением еды можно было бы с большой натяжкой. Основу любого блюда, приготовленного по старинным, давно вышедшим из моды рецептам, всё равно составляли соевые полуфабрикаты со специально смодулированной консистенцией, имитирующей тот или иной продукт. Так что соевое мясо было очень похожим на настоящее. Оно получалось упругим, сочным и в нем были прожилки, волокна и жировые прослойки. Сухой полуфабрикат нужно было отварить, дать стечь лишней воде, а потом жарить, как обычное мясо, добавив морковь, лук и специальную приправу. Как и обычному мясу, вкус соевому придавали специи и вкусовые добавки. Мистер Редклиф как-то, хулиганства ради, приготовил ростбиф со вкусом сёмги и запахом камамбера. Есть это было невозможно. Но непереборчивые Подниексы, которых он угостил этим произведением кулинарного искусства, с удовольсвием его слопали и потом долгое время горячо благодарили мистера Редклифа за столь незабываемое угощение.
Хорошо прожаренный, с румяной корочкой бифштекс, пару капель вустерского соуса, в который давным давно уже никто не добавляет анчоусов, веточки розмарина на большой белой тарелке, и бокал бордо рядом. Мистер Редклиф был собой доволен. Скромный праздничный ужин на одну персону удался на славу.
Отойдя ко сну вовремя, по распорядку, выпив, повинуясь всё тому же распорядку, соевого молока перед сном, мистер Редклиф был разбужен срочным вызовом судебной программы, поступившей на коммуникатор. Ругнувшись, он протер мизинцем уголки глаз, одел халат и, прихватив планшет, сел в кресло.
Поступившее сообщение гласило: "Мистер Редклиф. Против вас выдвинуты обвинения в серьезном преступлении, совершенном при отягчающих обстоятельствах. Готовы ли вы сейчас их выслушать, или вы хотели бы перенести слушанье вашего дела на более поздний срок?" Старик выбрал "выслушать сейчас". Все равно заснуть после такого вызова не удастся.
"В таком случае напоминаем вам, что вы не обязаны свидетельствовать против себя и доказывать собственную невиновность". "Вы также имеете право на защиту в суде", - тараторила судейская программа.
– "Вы можете воспользоваться услугами адвоката либо адвокатской программы. Также вы имеете право защищать себя в суде самостоятельно. Пожалуйста, выберите способ защиты". Мистер Редклиф выбрал из нескольких сотен он-лайн адвокатов первого попавшегося, некоего Аарона Вентейля, и послал ему вызов.
Через некоторое время на большом экране возникло лицо адвоката. Он сидел близко к камере, поэтому лицо его, словно в кривом зеркале, выдавалось вперед огромным носом на фоне карикатурно маленьких ушей. Впрочем, вполне возможно, что так он так на самом деле и выглядит, а камера тут абсолютно не при чём. Спокойно, не повышая голоса адвокат произнес:
"Имейте в виду, мистер Редклиф, я вас ненавижу. Мне никогда не приходилось иметь дело с таким монстром, как вы. Но, повинуясь профессиональному долгу, я сделаю всё, чтобы в глазах присяжных вы не выглядели таким чудовищем, каким вы на самом деле являетесь. Но, повторюсь, я жалею о том..."
Старик не дослушал, о чем там жалеет адвокат, отключил его и выбрал защиту с помощью адвокатской программы. Та, без лишних эмоций, предложила ему ознакомиться с материалами дела и первым зарядила фрагмент записи показаний зарёванной мисс Подниекс. Та блажила в камеру, беспрестанно шморгая носом и сморкаясь в платок:
– Это был какой-то ужас. Вы не представляете, какой я пережила кошмар. Простите, -сказала она, успокоившись и взяв себя в руки.
– Мой младшенький, - у неё снова затряслись губы, - он играл чем-то... Я не посмотрела, чем. Ну, Вы же знаете, когда приезжаешь куда-то, всегда суматоха. Пока разберешь все вещи...
– она махнула рукой и слабо улыбнулась, подняв к камере глаза полные слез.
– Семья у нас большая, Вы ведь понимаете, всегда много вещей. А потом, когда я на него посмотрела, я... Я... Нет, я не могу, - она отвернулась и вголос, словно белуга, снова стала реветь. Потом в кадр вплыло чья-то расплывчатая, в расфокусе, фигура, наверное мистера Подниекса. Рука, густо поросшая светлым ворсом, прижала голову мисс Подниекс к пузу, обтянутому несвежей майкой и её рыдания стали едва слышны, как из-под подушки.