Мясо
Шрифт:
Адвокатская программа не стала показывать все серии этой мыльной оперы, а промотала вперед и включила фрагмент, где мисс Подниекс уже взяла себя в руки:
– Я на него смотрю, а у него во рту, - у нас сейчас зубки режутся и мы грызем всё, что попадется, - у него во рту - это... Я не знаю, как сказать... Часть... Кусок мёртвого!
– выдавила он из себя и обхватила свои плечи ладонями, словно ей вдруг стало зябко.
– Как представлю себе это, так до сих пор вся дрожу. Подумать только, это ведь, они вначале убили его...Потом... А может это был человек?
– ахнула, прикрыв рукой рот, мисс Подниекс.
– Потом они отрезали от трупа это...
– Это такой... Не знаю, так пахнет, наверное, только мёртвое тело, - она махнула рукой, закрыла руками лицо и снова зарыдала.
– Потом я закричала и вырвала у него это из ротика...
– сказала она и укоризненно посмотрела в камеру.
– За что они его так? Бросили кусок трупа моему малышу. Что мой мальчик сделал им плохого?
На этом фрагмент показаний мисс Подниекс обрывался и, вслед за ней, весь экран заполнила морщинистая, масляно блестящая помадой на влажных "своих" зубах, улыбка миссис Грин. Она сидела близко к зрачку камеры, поэтому старик вынужден был любоваться всеми прелестями кожного покрова миссис Грин. Поры и морщины, залитые телесным, как цвет зимних колгот, тональным кремом и присыпанные поверх пудрой, такого же веселенького оттенка, двигались в такт словам миссис Грин, словно рельеф местности во время землетрясения:
– Да, я работала вчера консьержем. Мистер Редклиф приехал почему-то на шестиместном каре. Потом на нем уехала чета Подниексов. А потом, немного погодя, выбежал мистер Редклиф. Он был так взволнован! А еще он сказал мне, что забыл свой подарок на день рождения в машине и попросил связаться с четой Подниекс, чтобы те поискали в салоне. Но они там ничего не нашли.
Миссис Грин пропала с экрана и судебная программа обратилась к старику: "Мистер Редклиф, можете ли Вы сообщить суду что-либо по существу дела?"
– Да, могу. Находка уважаемой четы Подниекс, - медленно, тщательно подбирая слова, произнес старик, - не имеет ко мне никакого отношения. Да, я приехал на шестиместном каре и потом искал свой подарок. Что поделать, я старый человек, напутал всё. Мой подарок благополучно ждал меня дома.
"Суд имеет к Вам несколько вопросов, мистер Редклиф. Вы готовы отвечать?"
– Готов, - пожал плечами старик.
"Как Вы объясните наличие Ваших отпечатков пальцев на бумаге, в которую был завернут фрагмент тела убитого и расчленённого живого существа?"
"Воздержитесь от ответа", - посоветовала адвокатская программа.
– Воздерживаюсь от ответа, - эхом повторил старик.
"Готовы ли Вы сообщить суду, о чем Вы, в период с 14:32 по 14:58, неподалеку от 19 башни беседовали с гражданином Марком Ронигом, находящимся в розыске, о чем свидетельствет это видео?"
Старик полюбовался на себя со стороны. Товар в кадр не попал, но было видно, что пушер, - как его?
– Рониг, передал ему какой-то пакет. Видимо очень сильно похожий на тот, на котором присутствовали его отпечатки.
– Вот козлы! Скоро под каждым кустом камера будет, - ругнулся старик.
"Воздержитесь от ответа", - вклинилась программа-адвокат.
– А я бы сам не догадался, помощник херов, - проворчал мистер Редклиф.
"Воздержитесь от лишних слов, Мистер Редклиф", - словно
– Да пошло оно всё...
– Мистер Редклиф сел ровно, выпрямился и расправил плечи. За его спиной встали все его предки, такие же прямые и несгибаемые, как и он, не привыкшие юлить и цепляться за жизнь любой ценой. Для него, как и для его предков, всё имело свою цену и он готов был заплатить свою: - Я подтверждаю, что имел встречу с Марком Ронигом. Я подтверждаю, что приобрел у него немного свинины или, как это сейчас называется, - кусок мертвой свиньи. Я забыл эту вашу мертвую свинью в машине и я глубоко сожалею, что его обнаружили такие порядочные, но слишком впечатлительные люди, как чета Подниекс. Больше мне нечего сообщить суду.
"Суд выслушал и принял к сведению Ваши показания, мистер Подниекс", - сообщила судебная программа.
– "Ожидайте. Судебная программа на основании мнения присяжных вынесет приговор по Вашему делу".
Через пять минут, в течении которых мистер Редклиф оцепенело смотрел в пустой экран планшета на его коленях, судебная программа учла мнение 17 836 присяжных и вынесла приговор. Но, вместо того, чтобы огласить его, гуманная программа долго и нудно пересказывала суть злодеяний, совершенных мистером Редклифом, потом она переключилась на отягчающие обстоятельства, с последующими долгими рассуждениями о том, что могло бы смягчить его вину, после чего было поведано, что, по мнению присяжных, для этого нет никаких оснований... Старик стал клевать носом и вскоре его подбородок коснулся груди, а веки облегченно накрыли уставшие глаза.
***
Мистер Редклиф рассматривал пухлого румяного человечка, стоявшего в дверях. Человечек тёр помятое ото сна лицо и не сводил глаз с подкатанных до колен штанов мистера Редклифа. Со штанин капало. Капли вначале падали на тощие икры, обвитые руслами чернеющих под кожей вен, а потом стекали по остистым мослам старика вниз, на мутный, давно не мытый мелкий кафель. Грязные лужицы под каждой его ногой расползались, словно стратегический враг, и захватывали кафелины квадрат за квадратом, подбираясь к колесам маленького чемодана, почтительно остановившегося поодаль.
– Редклиф, - представился старик.
– У вас там мост через реку - совсем развалился. Пришлось брод искать.
– О, рад знакомству, мистер Редклиф, - суетливо произнес пухлый человечек.
– А-а-а, простите, как Ваше имя?
– Не важно, - произнес старик. Потом помолчал и добавил для ясности: - Можете обращаться ко мне мистер Редклиф. Этого будет достаточно.
Пухлый человечек кивнул и стал с умилением смотреть на старика. А тот, в ответ, вперил в толстяка взгляд своих стылых глаз. Война взглядов длилась недолго. Старик пожевал губами и холодно осведомился:
– Может соизволите мне сообщить Ваше имя?
– Ох, простите. Я так давно ни с кем не общался, - рассыпался в ужимках и улыбочках человечек.
– Манеры растерял все напрочь. Не сердитесь на меня, пожалуйтса.
– Ну?
– прервал поток его политесов старик.
– Что, ну?
– испуганно переспросил человечек.
– Имя я от Вас когда-нибудь дождусь или нет?
– склонился над ним старик.
– А? Да, конечно дождётесь, - кивнул человечек. Было такое впечатление, что он лихорадочно, на ходу, придумывает имя, а оно, - вот незадача, - никак не лезет в голову. Человечек вздохнул и решительно произнёс: - Меня зовут Ян. Или Иэн, если на английский манер. А фамилия - Бржихачек.