Мятеж
Шрифт:
И он, несмотря на удачное проецирование и поднятые щиты, молчал. Даже транспондеры не отвечали. И траектория крафта оставалась пассивной, он так и шёл, на своих ноль-девяти «це», по касательной к молча выстроившемуся, как на парад, ордеру каргошипов и грузопассажирских крафтов, сгрудившихся вокруг «Тсурифы-6». Хорошо, что по касательной.
— Куда!
Кому он это орёт, как будто его кто-то мог тут услышать.
Один мелкий сухогруз из числа ближайших к траектории «Сержа Леру» зачем-то начал шевелиться, разворачиваясь.
Дальше всё развивалось так стремительно, что казалось потом капитану одной сплошной мешаниной из ругани в канале и судорожных, а потому бесполезных манёвров.
По какой-то
Но это самым драматическим образом сказалось на ситуации в ордере. Мгновенная черенковская вспышка и смятый в блин злополучный каргошип, кувыркаясь, несётся в противоположную сторону, расшвыривая во все стороны дебрис из осколков прочного корпуса.
Несётся прямо на «Принсепс». Так показалось Райдо. Квол посчитал точнее — расхождение в 80 километров.
Триста килотонн на скорости в 20 кэмээс преодолели бы разделяющий их мегаметр за положенные им полсотни секунд, после чего благополучно ушли бы во внешнее пространство.
Если бы уже десять секунд спустя на сплющенном крафте не рванул накопитель.
Полтора эксаджоуля энергии высадилось в пространство ливнем обломков.
Конус разлёта аккуратно накрыл «Принсепс» от носа до кормы, а заодно прихватил область в полсотни километров вокруг.
Капитан Райдо, старпом Феху и их навигаторы сделали всё, что смогли, чтобы спасти свой крафт и его груз. Но оставшихся на завершение манёвра уклонения сорока секунд для этого было недостаточно.
Капитан пришёл в себя после экстренной дозы когнитатора, когда разлёт обломков составлял уже несколько мегаметров, и маркеры того, что раньше было безымянным рудовозом с позывными «Тэ шесть сотен три», уже окончательно пропали с границ гемисферы.
Они их прикрыли. Успели развернуться и принять на свой скромный щит весь каскад импактов.
Наверное, что-то пытались напоследок прокричать в канале, который Райдо так предусмотрительно замьютил.
Больше из недр дипа ничего не сыпалось, пространство быстро и само собой очистилось от дебриса, прочие неуправляемые крафты также покинули сектор своим ходом. А после в прыжковой зоне штатно начали прибывать первые ордеры.
Лишь семь часов спустя прибыл Воин.
И ровно в эту секунду за спиной у капитана в рубке раздались знакомые сварливые интонации.
— Капитан, мне по-прежнему необходимо срочно попасть на борт «Лебедя».
Только голос был непривычно подростковым. Магистр снова с нами, какое счастье.
Осколки металла, сослепу прожигающие темноту. Острые кромки бронеплит, заусенцы эффекторов, спрессованные решётки мёртвого бозе-конденсата, мерное тиканье ядерного распада эка-тория [158] , квантово-механически осциллирующие состояния кубитов [159] , замороженные в абсолютном стазисе биополимеры.
Мёртвые и живые одновременно.
Десантные боты, не способные к самостоятельным прыжкам и активному маневрированию на выходе из дипа. По сути своей — значительно усовершенствованные спасательные капсулы, чья основная задача была — не просто с максимальной сохранностью донести свой полезный груз, но и оказаться на той стороне боеспособной единицей флота, готовой направить все наличные ресурсы на выполнение поставленной задачи.
158
Эка-торий, он же унбибий — гипотетический мета-стабильный химический элемент группы
159
Кубит — квантовый бит информации. Кубит допускает два собственных квантовых состояния, но при этом может находиться, как любая квантовая система, и в их суперпозиции.
Но пока они представляют собой лишь разбросанную по глубинам топологического пространства горсть мёртвых семян, из которых ещё только предстояло попытаться произрасти какой-то жизни.
Эти «бобовые зёрна» из мёртвого холодного металла и вплетённой в него чистой энергии силовых полей некогда были направлены к цели твёрдой рукой, которая знала, чего от них ждёт, однако теперь всё было оставлено на волю случая.
Даже такой крошечный объект, каким был десантный бот, мог по пути угодить во флуктуацию шевелёнки, стать жертвой тёмного потока, застрять в анти-де-ситтеровской седловине дипа или, напротив, угодить при неудачном проецировании в балб, который коагулировал при таких размерах за микросекунды, даже если бы у бота был достаточно большой запас эффективного импульса, чтобы суметь его развернуть.
В конце концов, ничтожная ошибка в точности наведения стартовой катапульты на выходе в квадранте десантирования становилась декапарсеками субсвета, что делало возможные поисково-спасательные операции заведомо бессмысленными — в таком объёме пространства весь террианский флот мог провести сотню лет, обшаривая ловушками тик за тиком, и ничего не найти. Оставалась надежда на штатную нейтринную «вопилку», но её ещё сперва необходимо было чем-то запитать.
Сама погрузка в десантный бот означала добровольное участие в благотворительном розыгрыше. Разыгрывалась при этом твоя жизнь.
Замурованные в ледяной панцирь совершенного небытия рыцари молча славили своего сюзерена, отправившего их на ратный подвиг. Молча и мёртво.
Могущественным сюзереном же выступало само пространство.
Огромная пустая среда сама каждый раз удивлялась, как вообще кому-то помимо её воли удалось выставить сюда, на это чудовищное ристалище, горсть столь ничтожных песчинок чуждой ему материи, и ещё больше поражалась, что те были настолько вопиюще малы, что дип, сам всемогущий дип, оказывался в итоге неспособен толком помешать неизбежному ходу вещей.
Однажды сюда попав, десантные боты, так или иначе, всегда покидали чуждую ему топологию, стоило в обычном мире проскочить единственной квантовой искре планковского времени. Квантовый закон сохранения массы-энергии-информации даже за пазухой у дипа продолжал работать. Но отнюдь не всегда это возвращение было штатным.
Люди, запертые в капсулах, поневоле оказались теми несчастными котами, которых мучил у себя в голове старик Шрёдингер, ни разу не покидавший тиши собственного кабинета на Старой Терре, но сумевший предсказать саму возможность подобного. Как и в том мысленном эксперименте, объявить, кто выиграл, а кто проиграл в этой лотерее, можно было, только вынырнув обратно в субсвет, а до того топологическое пространство замораживало любые незащищённые макроскопические объекты в бесконечной череде неэффективно-вероятных событий парадокса Зенона [160] . Выпасть из этого состояния и тем самым разрешить конфликт можно было, лишь спроецировавшись обратно в субсвет.
160
Квантовый парадокс Зенона — парадокс квантовой механики, заключающийся в том, что бесконечно часто измеряемое метастабильное квантовое состояние не может распасться.