Мятежница и менталист
Шрифт:
— Боюсь, что все серьезно. Это не игра.
Наверное, аргумента хватило, а может, не захотелось мужчине со мной спорить. А потому ближе к вечеру разрешенная Кареном прогулка очень удачно совместилась с обещанием Марка. И мы снова оказались на полигоне.
Мое оружие не поменялось — из-под плаща тренера показалась все та же плазменная винтовка. Только на этот раз я осознала, что держать ее легче, чем в первые наши уроки. Плюс сказались последствия предыдущих тренировок, и я сумела поразить практически с первой попытки сразу несколько мишеней.
Похвалы от Марка так и не дождалась.
На первый взгляд выглядит возрастным, лет на шестьдесят, может, даже больше. А начнешь присматриваться к глазам, лицу и, несмотря на шрам и неопрятный вид, ему не дашь больше сорока. И руки у него не выглядят совсем старыми. Жаль, что мужчине не повезло получить такие серьезные травмы. Возможно, именно это заставляет его быть нелюдимым и наплевательски относиться к своему внешнему виду? Да и тяжелые условия пустыни тоже накладывают свой отпечаток…
Наверное, за последнее время я обнаглела окончательно, потому что, отбросив деликатность, проявила любопытство:
— Что с тобой произошло? Можешь, не отвечать, я привыкла что ты меня игнорируешь. Только не думай, что я интересуюсь ради желания потешить самолюбие. Просто не в моем характере общаться с человеком и не знать о нем самого элементарного.
— Снова намекаешь, что я тебе друг? — хмыкнул Марк, проверяя уровень заряда и возвращая мне винтовку.
— Почему бы и нет? — получив обратно оружие, я снова приняла правильную стойку и прицелилась.
— Ты мне не доверяешь. Не посоветовалась, когда сбегала. В итоге бездарно попалась.
— Хотел, чтобы я тебя подставила? — изумилась его непонятливости я, прищуривая глаза, чтобы не ослепило при отдаче. Удовлетворенно отметила попадание, и добавила: — Друзей обычно защищают.
Марк после подобного ответа опешил, не зная, как отреагировать на мое небезразличие к его персоне. Еще пару мишеней я поразила под его потрясенное молчание. Лишь ожидая следующую перезарядку винтовки, я услышала:
— Мне просто не повезло. В экзоскелете зажало — во время одной из атак я на транспортник с плазмогенератором без прикрытия полез, никого другого рядом не оказалось, — удивляя меня, все же признался он и задал встречный вопрос: — А ты чего сбежала?
— А что мне оставалось? Сидеть и ждать пока меня используют по-полной, а потом убьют?
— Ты же сама Карена соблазняла. С чего ему тебя убивать?
Я закатила глаза к уже почти совсем темному небу, где уже начали перемигиваться звезды. И этот туда же! И почему все неправильно расценивают мой профессиональный интерес и желание заснять интересное интервью? У меня из головы напрочь вылетели те глупые восторги, которые я себе навыдумывала в адрес “сногсшибательно привлекательного” Карена, который на поверку оказался недальновидным и пассивным. Сейчас в моих глазах лидер мятежников выглядит слабым и ведомым. Как такого полюбить? К тому же, он не способен простить мои недостатки. Почему, в таком
— Соблазн соблазну рознь, — припечатала я непререкаемо. — И вообще, женщина должна выглядеть в глазах мужчин привлекательной, вызывать потребность защищать. Я всего лишь следовала стереотипу, спасая себя. А если Карен что-то понял неверно и польстил своему самолюбию, так это его личные проблемы. И ты такой же, не разобрался, а сразу штампы навесил и выводы сделал.
Думал Марк недолго — нашел, чем отразить мой “удар”:
— Твоя стратегия провалилась. Дальше что?
— Дальше?.. — повторила я, опуская винтовку. — Дальше от меня ничего не зависит. Как Карен скажет, так и будет.
На этом наша тренировка и закончилась. Стемнело, рука устала, плечо саднило, да и разговор сошел на нет. И, несмотря на мою показную решимость, ночь прошла тревожно. Неприятно было осознавать, что моя судьба зависит от человека, который как сам признался, не слишком много из себя представляет.
Карен ничего не решает единолично. Кроме него есть таинственный спонсор, который всем заправляет. А лидер повстанцев послушно старается ему угодить. Значит, и обо мне наверняка сначала спросит указания, как поступить.
Утром торопиться не пришлось. Марк, который принес на кухню общежития завтрак, привычно буркнул, пусть и не так сердито, а спокойно, буднично:
— Раньше обеда к Карену не рвись. И без тебя там толпа народа.
И я, чтобы отвлечься и занять время, решила навестить медсестру в госпитале. Та ведь наверняка переживает за мою судьбу. Не сказать ей, что я жива-здорова, а сбежать не сумела, — некрасивый поступок.
Заодно хорошо бы уточнить, можно ли помогать в госпитале? Если уж путь воительницы окажется закрытым, хотя бы помогу в больнице, где постоянно не хватает рабочих рук.
— Растешь на глазах. Перестала быть законченной эгоисткой. — одобрительно сказала женщина, выслушав меня. — Я бы с врачом поговорила, только ему проблемы с Кареном не нужны, если выяснится, что без его одобрения тебя приняли. С начальством сначала разберись, а дальше будет видно.
В этот раз на встречу с Кареном я специально наряжаться не стала, не видя смысла пускать пыль в глаза. Тем более с ним такая стратегия не работает. Оттого явилась на аудиенцию той же самой камуфляжной форме, в которой сбегала. Ну разве что слоев одежды под ней было поменьше, да и куртку я просто завязала на поясе, оставшись в футболке, потому что стало жарко.
Когда Марк доложил о моем приходе, я быстро догадалась, что меня не так уж и ждали. Из-за открытой двери послышалось недовольное:
— Что, уже?
Из этого следовало, что итог переговоров будет непредсказуемым. Решение он не принял — не успел, времени не было со спонсором потолковать. Получается, придумает что-нибудь второпях, на свой страх и риск не пойми что. Необдуманное и эмоционально взрывное…
— Чего встала? Садись, — перебирая бумаги на столе, отозвался Карен. То ли реально он занят, то ли видимость пытается создать, оттягивая неприятный момент. В итоге просто переложил ответственность на меня: — Сама чего надумала? Выкладывай.