Мятежный дом
Шрифт:
— Тормозной путь отстреленного вагона — тридцать километров. Вы были сильно ограничены в выборе места отстыковки.
— Чем? — удивилась Нешер.
— Мне казалось — необходимостью разгрузить товар.
— О, боги, нет. Нам ведь не требовалось непременно попасть в Пещеры. Товар можно выбросить в пустоши, в любом месте. А потом спокойно забрать, когда никто не дышит в затылок.
Шнайдер посмотрел на Исию. Исия кивнул.
— Поэтому мы и не могли покончить с ограблениями поездов, сеу Шнайдер. На месяц-другой усилим охрану, грабители сидят тихо. Но мы не можем держать на
— В отличие от бандитов госпожи Нешер, Суна ограничен во времени. Госпожа Нешер, мобилизуйте весь свой интеллект и все навыки противостояния закону, и представьте себя на месте Суны. Вам нужно протащить в город двести пятьдесят вооруженных морлоков. Ваши действия.
Нешер увеличила схему и погрузилась в нее по пояс. Шнайдер следил за ее тонкими пальцами, за капризным профилем, пронизанным лучами — и подумал вдруг, что хотел бы оказаться с ней в одной постели. Если она захочет, конечно, и если все это кончится скоро и просто.
— Вот, — Нешер провела пальцами вдоль какого-то ответвления. — Это вагоноремонтная станция. Если отстрелить вагон здесь, до нее легко можно добраться пешком отсюда. А тут уж целый веер технических туннелей — вот, вот и вот, и здесь еще… Как ни защищай, кто-то да пробьется.
Шнайдер улыбнулся. Нешер независимо от него пришла к тому же решению — значит, оно с высокой вероятностью верно.
Нельзя недооценивать щенка — но и переоценивать тоже не стоит. Едва ли он гений.
И все-таки Шнайдера не покидало ощущение, что он упускает что-то из виду.
Исия молча слушал, как полковник Ринон отдает распоряжения своим людям. Распоряжения толковые, грамотные, профессиональные — и, по мнению Исии, абсолютно бесполезные.
Но полковник Ринон мнения полицейского не спрашивала. Ей все было ясно: автоматика выведет поезд на станцию, Исия от лица городского начальства вступит с бешеным фанатиком в переговоры, а пока он будет отвлекать внимание, через систему воздухозабора в поезд напустят сонного газу, сопротивляться воздействию которого не смогут даже морлоки. Расчетные потери среди заложников — не более пятнадцати процентов, если Суна блефовал и поезд не заминирован.
— А если заминирован? — не удержавшись, вставил Исия.
Полковник Ринон удостоила его беглым взглядом и кратким объяснением:
— Мы получили список оборудования, попавшего в распоряжение мятежников. В нем значатся плазменные противопехотные мины «Тарантул», один ящик.
— Дюжина, — прикинул Исия. — С головой хватит истребить всех в поезде.
— Если вы знаете, сколько «тарантулов» помещается в ящике — наверняка знаете и принцип действия.
— Система распознавания «свой-чужой»?
— Совершенно верно. Думаю, в настоящий момент мины активированы, и полудоспехи морлоков передают на них сигнал «свой». Пока моролоки живы и сигнал передается, мины не взорвутся. Именно поэтому мы задействуем сонный газ.
— А пятнадцатипроцентные потери в незаминированном поезде — откуда они возьмутся?
— От возможной случайной стрельбы, если морлоки поймут, что с ними происходит. Еще вопросы?
— Спасибо, у меня
Уголок губ полковника Ринон приподнялся.
— Нет, господин Исия. У меня к вам нет никаких вопросов.
— Тогда я в сортир, — Исия хмыкнул. — Начнется операция — позовите.
В сортире Исия провел девятнадцать минут — не столько по необходимости, сколько потому, что там можно было спокойно подумать. Хотя бы о том, что мрачные предчувствия, связанные с Суной, сбылись полностью и все сразу. Пацан таки поднял морлоков на бунт, будь ему трижды неладно. Это с одной стороны. С другой — что-то в этой истории не срасталось. Для Ринон срасталось, потому что она Суну лично не знала. Ей все ясно: бешеный фанатик мстит дому Рива. Обезвредить и уничтожить. Но Исия не сомневался, что прекрасно рассчитанный план полковника Ринон полетит ко всем чертям. Уж непонятно, почему и как, но полетит. Хотя бы потому что Суна — не бешеный фанатик и далеко не дурак. И уж чего он точно не сделал — так это не заминировал поезд. Все эти вопли «Я дойду до Пещер и посмотрю, как Шнайдер будет жечь свой город!» — для отвода глаз. А вот морлоки, ощутив действие сонного газа, в помутнении ума действительно могут начать пальбу, с молодых необстрелянных щенков станется.
И какая болячка все-таки сподвигла Суну на этот бунт?
Не отыскав правильного ответа, Исия покинул кабинку и принялся тщательно мыть руки. Мысли его были заняты вопросом «что делать и как не допустить кровопролития».
— Началось! — сказала в переговорнике Ринон. — Исия, где вы?
Исия вышел на станцию. Бронещиты, вооруженные штурмовики, полный фарш — и настойчивое ощущение, что все это до одного места.
«Началось» пока еще не здесь — автоматика просто доложила, что поезд миновал первую контрольную точку и отстрелил хвостовой вагон. Скорость его снизилась до дозвуковой и продолжала снижаться, и если автоматика не врет, то на станции он будет через четырнадцать минут.
Через три с половиной минуты состав отстрелил предпоследний вагон.
Еще через две — следующий.
Еще через полторы в туннеле, ведущем к ремонтной станции, закипел бой. Исия аж поморщился от такой предсказуемости.
Еще через минуту и сорок секунд по туннелю прокатился взрыв.
Еще через две минуты поезд, не доходя до станции, встал.
— Как это возможно? — напустилась Ринон на техника. — Вы же сказали, что при этом разгоне они…
— С отстрелом двух вагонов уменьшилась масса, — сообразил техник. — При форсированном торможении…
— Понятно, — у Ринон, конечно же, был готов план Б. Процедура отработана, штурмовой отряд входит в туннель.
И натыкается на заложников, пытающихся выбраться из туннеля.
Ну, процедура-то отработана. Гражданских кладут мордами в рельсы и по их спинам врываются в поезд. В поезде никого, кроме тех заложников, кто решил не давиться в проходах, а дождаться освободителей в своих креслах. Экспресс-допрос устанавливает, что морлоки под командованием сопляка согнали всех в первые вагоны, а сами забились в последние, тот же, что посередке, пустой, — взорвали. Взрыв привел к активации системы экстренного торможения.