Мыльная сказка
Шрифт:
– Ты говоришь не как кеметка. Я знала трех людей, которые выражались странными словами, ты - четвертая… Откуда ты, девочка?
– Я из Москвы.
Царевна вскочила и дико уставилась на ребенка, который наивным взглядом рассматривал ее.
– Ты из Раши, правда?
– Раша - это по-английски, неужели жены фараонов учат этот язык?
– Так, - успокоившаяся красавица опять села напротив девочки, - по порядку давай. Откуда ты появилась в моем дворце?
– Мы с вожатой привезли сюда Пиковую Даму похоронить!
–
– Юля - отважный охотник на Пиковых Дам. Вообще, она всегда сама их сюда сдавала и хоронила, но так получилось, что Дама меня чуть не похитила, и вожатой пришлось отправиться со мной.
Царевна покачала головой. А потом ее вдруг осенило:
– Ты говоришь, что тебя привезла Юми? Такая высокая, черненькая, да?
– Ну… да… - протянула девочка.
– А второго моего вожатого звали Ваня, хотите посмотреть?
Она сняла с плеча фотоаппарат и включила его в режиме просмотра снимков. Несколько картинок со 'Дня Нептуна' она прокрутила, что царевна ничего не успела разглядеть, а когда нашла фотографию Ивана и Тутанхамона в одном кадре - с гордостью продемонстрировала ее красавице из другого мира.
То ли от вида неизвестного предмета, то ли еще от чего, царевна дико вскрикнула и вырвала устройство из рук девочки. Она пристально всматривалась в маленькую, пару дюймов по диагонали фотокарточку.
– Они же умерли два года назад!
– побледнев, прошептала она.
Тут уже Милли чуть в обморок не упала.
– У-мер-ли?
– не верила она.
– Ну да, мы их с Юми похоронили собственными руками! Мой первый муж и мой возлюбленный… - шептала царевна.
Девочка же отнесла и то, и другое к одному человеку, Ивану.
– Вы хотите сказать, что Ваня был фараоном?
– не поняла она.
Царевна отмахнулась и положила фотоаппарат рядом с собой.
– Ничего не понимаю, - заключила она.
И тут в комнату вошла Мерит:
– Госпожа Анхесенпаамон, муж ждет вас у себя.
– Ненавижу Эйе, - процедила сквозь зубы царевна.
– Мерит, накорми ребенка, после приема мы продолжим с ней разговор на террасе.
И она, не глядя ни на Милли, ни на ее фотоаппарат, быстро вышла из покоев, нервно отбросив в сторону штору на двери.
Недовольный Эйе ходил взад-вперед. Он тряс в руке перевязанный тонкой веревочкой свиток и изредка злобно поглядывал на рассевшегося на шикарном стуле Хоремхеба. Военачальник поправлял красивую мантию из дорогой алой материи и виновато смотрел в сторону.
– Анх - славная девочка, - бормотал он, - расчетливая. Настоящая царевна.
– Знаешь что, мой милый друг, - ворчал фараон, - от таких царевен у нас одни проблемы. Сколько я потратил золота, чтоб отправить в Хатти Бекетатон и младших сестер, так теперь еще и это!
Он бросил папирус под ноги:
– Эх, боги свидетели, детишки еретика доведут меня до зала суда.
– Успокойтесь,
– Одно?
– Эйе поправил высокую золотую корону.
– Это я одно перехватил сегодня, а сколько было до этого? И думаешь то, что наша красавица денно и нощно пропадает на городской стене, всматриваясь вдаль - это тоже в порядке вещей? Хорошо, хоть после родов эта Юми, жена Сехемра, перестала с ней бывать… - и он решил сменить тему, - Хор, как клинок?
В ответ хозяин военного дома хлопнул себя по левому бедру и заговорщически улыбнулся. Ну, отлично.
Анхесенпаамон, склонив голову, вошла в покои престарелого мужа:
– Звали?
– холодно спросила она, остановившись в нескольких шагах от Эйе.
– Что это значит, - швырнул ей папирус фараон.
Одна из служанок наклонилась и отдала брошенный свиток своей госпоже. 'Уважаемый Суппилилуйма, я искренне надеюсь, что Бекетатон и сестры пришлись ко двору почтенного правителя Хатти…' - зачитала царица.
– Ты дальше давай, - хмыкнул муж.
– Эти невинные вопросики хеттскому хрычу нас не интересуют.
Анхесенпаамон подняла на него непонимающий взгляд.
– Ниже, ниже давай… Громко читай, выразительно, да услышат твои слова боги!
– ухмыльнулся Хоремхеб. 'Увы, смею вас заверить, что царевич Заназза так и не добрался до Уасета за два года. Видимо, на то была воля богов, коей я не смею перечить. Однако, мне неуютно в собственном доме, душно: мой второй муж и его приближенные унижают меня. Я хотела бы просить уважаемого правителя Хатти о…' - тут Эйе по-хамски выхватил папирус из рук молодой жены.
– Или скажешь, будто это написали твои завистники, что перехватили гонца на окраине города?
– на его лице играла саркастическая улыбка.
– А ведь печать твоя, Анхесенпаамон.
Он щелкнул ногтем по затвердевшей картинке с изображением Амона.
Царевна, закрыв лицо руками, было бросилась бежать, но два телохранителя Эйе преградили ей путь.
– Убегаешь, отважная царевна?
– хихикнул Хоремхеб, вынимая кинжал из кольца на поясе.
Она в ужасе обернулась и увидела, как в лучах солнца сверкнула медь лезвия.
– Улыбочку, господин фараон, - вдруг раздалось из-за колонны, и Эйе с Хоремхебом уставились туда, широко открыв рты.
– Сейчас вылетит птичка!
– тот же детский голосок, но из-за другой колонны, заставил их обернуться.
Никто не понимал, что происходит: слуги смотрели за передвижениями своего господина и военачальника, Анхесенпаамон решила воспользоваться моментом и пятилась к двери, а в это время в комнате сверкали вспышки ярко-голубого цвета.
– Фух, фотосессия окончена, - вытирая пот со лба, сказала Милли, выйдя из-за колонны рядом с окном.
– Зато теперь у меня есть фотка живого фараона, вот девчонки обзавидуются!