Мыльная сказка
Шрифт:
– Да, я помню, вы там были, и я рада, что вы не встречались с ней. Но давайте о другом…
То, что рассказала царская кормилица, нужно было записывать на диктофон, как позже признался Иван. Создатель, насколько было ведомо Яге, слыла дамой похотливой, и очень часто брала себе в плен колдунов. Делать это было элементарно: перенапряжется парень с изначальной магией, она его тут же к себе забирает, исцеляет да замуж выходит. От каждого брака у нее всегда рождалось по одному ребенку. Чаще всего то были мальчики, могущественные волшебники. Но если этих детей отпустить в жизнь на родине отца - они все мирки
Поэтому коварная Создательница делала просто: мужа своего убивала, а сына отправляла в большой мир, который сковывал магические способности ее детей.
– И это, как вы понимаете, были далеко не заурядные люди, - заключила Марфа.
Кто-то из них ничем не отличился в жизни и умер, как и любой обычный человек. Кто-то был гоним и кончил свои дни у лекарей или на дыбе. Но большинство сыновей Создателя перевернули мир. Например, чингизиды и Мамай.
– Так, - понял, наконец, программист, - Чингисхан напал на Русь, потом было это… иго татарское, насколько я помню…
Марфа кивала ему.
– А потом, когда Мамай отправился с очередным походом на Русь…
– Тут-то его Яга с Кощеем и взяли. Они на Куликовом поле и повстречались-то в первый раз. А Русь после татар, как понимаете, совсем иной стала… Вот вам и дитя Создателя. Но не все ее чада были злодеями.
Например, Марфа рассказала о Петре Первом. Против него Яга с Кощеем не выступали, наоборот, помогали, и в очередной раз, кстати, поженились в дни основания Петербурга. Что поделать, жизнь их долгая, Бессмертный часто отправлялся в загул с молодухами. Тогда нервы Яги не выдерживали, и она уходила от своего благоверного.
– Вот, оказывается, кто нашу историю вершит: не личности, не гении, а Создатель всего мира! Никогда бы не подумал!
– шептал под нос Иван, пока кормилица продолжала рассказ.
Сам Иван-царевич клевал носом, ровно как и Милли, потому что они перестали улавливать нить повествования в странных разговорах пришельцев из большого мира.
– Так, Марфа, - хлопнул в ладоши программист, - давайте коротко и ясно, к чему вы все это нам рассказали.
– Да к тому, касатик, - она посмотрела на Тутанхамона, - что рядом с тобой сидит, похоже, потомок Создателя. Не думаю, что он сын ее. Слишком слаба его магия, но явно он не от мирских родителей или хотя бы полукровка. Потому как ни один пришелец из большого мира не был способен на изначальную магию! Значит, ты, мой мальчик, был рожден здесь, либо твой родитель оказался изгнан из нашего мира. Но я не помню, чтобы откуда-то гнали колдунов. А это значит, что ты наследник дитя Создателя.
– Моего отца звали Эхнатоном, может, вы его знали?
– спросил он у Марфы.
Но та лишь отрицательно покачала головой. Создательница никогда не давала имен своим детям. Она отправляла их в большой мир, подменяла ими слабых царевичей или тех, кому, она видела в своем Лесу, предстояло стать великими людьми.
– Понимаешь, мой мальчик, - тихо сказала она, с жалостью глядя на Тутанхамона, - если бы ты, ее внук или правнук, попал бы в ее сети, то на свет появился бы тиран с неимоверной магической силой. Выдержит ли мир такое явление?
Парень вздрогнул, а потом самопроизвольно поблагодарил колдунью, что та спасла его от
– Ни фига себе устройство мира, - продолжал дивиться программист, - а Шаулин-то, небось, самым странным явлением считает двуглавого упыря или вурдалака с ослиным хвостом. Знаешь что, Тутен?
Напарник весь во внимании посмотрел на него:
– Ни слова Шаулину обо всем, что мы тут узнали. И вообще, никому ничего: были в Лесоморье, твою сестру замуж выдавали, - Анхесенпаамон квакнула в поддержку слов Ивана.
– Ты впредь не пользуйся изначальной магией. Договорились?
Тутанхамон покорно кивнул. Он не подозревал, что может статься с людьми, которые вдруг узнают, что все великие правители и ученые из их мира - всего лишь колдуны, подсунутые в историю неким гипотетическим Создателем.
– Ну! А теперь, что там со свадьбой?
– решил по-быстрому сменить тему Иван Дурак.
Царевич подскочил на кровати с воплем: 'Ну, разобрались?' Милли тут же открыла глаза, будто и не спала она вовсе, а слушала разговоры вожатых со странной колдуньей Марфой.
Та откланялась и, предложив услуги по изначальной магии, ушла.
– Нет, со шмагией достаточно наигрались!
– Иван Дурак нарезал круги по комнате, изредка поглядывая на лягушку.
– Лично у меня чуть крыша не поехала от того, что нарассказывала эта дамочка.
– А ведь так оно и есть, - насупившись, сказал Тутанхамон, - и ее история совпадает с тем, что поведали мне родители.
– Ладно, забудем на время об этом, - отмахнулся программист.
– Наша задача сделать так, чтобы лягушка снова стала царевной и не раньше, не позже, а аккурат на свадьбе. Ну, а когда она превратится в Аню, то с танцем, думаю, проблем не возникнет!
Царевич не мог поспорить.
– Так, - почесал Иван Дурак в затылке, - протестировать бы жабу.
На него посмотрели как на последнего идиота три пары недоуменных глаз.
– Чего вы?
– не понял он.
– Ну, чмокнуть лягушку и посмотреть, превратится ли она в девицу, или жабой останется. Если чуда не произойдет - срочно искать другую жабу, которая в девку конвертируется, или как там этот процесс называется.
– Так дело не пойдет, - возмутился царевич.
– Ты уже один раз тестил, как ты выражаешься, мою Анечку, больше не дам.
Услышав это, Дурак покраснел до кончиков ушей и отвернулся. В итоге решено было положиться на Чудо. Нет, не на Милли, чье имя переводилось точно так же, а на магию снадобья, украденного у Водяного: там же про замужество написано.
– Стойте, - пасовал царевич, - а если средство не подействует… мне что, придется на лягушке жениться?
Три кивка были ему ответом.
Наутро полцарства собралось в шикарном дворце царя Гороха. Три любимых его сына, одетые в красные кафтаны, стояли во главе стола. Феофан с Тимофеем - под руки с невестами, а Иван - с подушкой, на которой гордо восседала маленькая лягушонка. Даже дети хихикали над младшим сыном, что решил взять в жены неприглядное животное, а в толпе ходили слухи: мол, лягушка у меньшого - мастерица на все руки. И только боярин Савелий правдами и неправдами пытался оклеветать несчастное животное.