Мышеловка для бульдога
Шрифт:
Директор же воспользовался замешательством противников, снова открыл тот же ящик и вытащил из него большой черный пистолет. Щелкнув предохранителем, он навел пистолет на криминальную парочку и жестко проговорил:
– Ну что, уроды, свалите отсюда по-хорошему, или сдать вас полиции? Честно говоря, сам я предпочитаю первый вариант, с полицией потом проблем будет больше, чем с вами!
Незадачливые напарники растерянно молчали.
В это время дверь кабинета открылась, и на пороге возник человек в черном плаще, черной шляпе и черных же очках. Воротник плаща
А человек в черном взглянул на своих подручных и проговорил холодным, скрипучим голосом, в котором, однако, несомненно прозвучала насмешка:
– Хороши, нечего сказать! Интересно, хоть что-нибудь вы можете сделать сами?
– Шеф, мы не виноваты… – залепетал толстяк. – Мы не знали, что он вооружен…
– Ну да, у вас всегда кто-то другой виноват! – процедил шеф и повернулся к директору: – Отдай пистолет! – проговорил он властно.
«Ни за что не отдам!» – подумал директор и попытался крепче сжать черную рукоятку. Рука, однако, тряслась, и ствол пистолета ходил ходуном.
– Отдай пистолет! – повторил человек в черном. – Лучше отдай, а то случайно отстрелишь себе что-нибудь нужное… Вон как у тебя руки трясутся!
Директор попытался унять противную дрожь, но из этого ничего не получалось. От человека в черном исходил такой холод, что даже зубы директора стали выбивать дробь, как кастаньеты. Рука, сжимавшая пистолет, так ослабела, что пальцы разжались, и оружие тяжело упало на стол.
Человек в черном спокойно подошел к столу, взял пистолет двумя пальцами и положил в карман плаща.
– Так будет спокойнее, – проговорил он тем же холодным, властным голосом. – А теперь вы мне расскажете все, что знаете о той клиентке… о той женщине на розовом «бентли».
– Я расскажу… я все расскажу… – залепетал директор. – Я сейчас же расскажу…
Он был так напуган, так деморализован, что готов был немедленно выложить этому страшному человеку все, абсолютно все, что знал, но вдруг с ужасом понял, что не знает практически ничего.
Женщина на «бентли» не оставляла ему ни адреса, ни телефона – и он, разумеется, не настаивал. Зачем давить на человека, который платит тебе большие деньги? Наоборот, его нужно всячески обхаживать, с него нужно сдувать пылинки, ему нужно льстить, над его шутками, пусть даже самыми плоскими и старыми, нужно смеяться… Опять же, человека можно выследить по номеру банковского счета или кредитной карточки, но эта клиентка расплачивалась исключительно наличными…
Он помнил только одно – и сейчас же сообщил это человеку в черном:
– У нее был розовый «бентли», номер…
– Это я и без тебя знаю, – прервал его человек в черном.
Хотя директор и не видел его лица, но каким-то образом он почувствовал, что тот поморщился. Должно быть, понял по голосу.
– А больше… больше я ничего не знаю… – пролепетал директор. –
Человек в черном немного помолчал, вглядываясь в директора сквозь темные стекла очков, и наконец с неудовольствием проговорил:
– Вижу, что не врешь. Ты бы не посмел мне врать.
– Да, я не вру! – радостно воскликнул директор.
– Плохо. – Человек в черном достал из кармана пистолет – собственный пистолет директора! – и поднял его: – В таком случае ты мне больше не нужен!
– Не надо! – всхлипнул директор. – Не убивайте меня! Пожалуйста, не убивайте!
– Почему же нет? – Человек в черном невозмутимо пожал плечами. – Ты же ничего не помнишь, значит, от тебя нет никакой пользы… Или ты что-нибудь все же вспомнишь?
– Я… я попытаюсь… – залепетал директор, снова почувствовав слабую, едва уловимую надежду. – Вот… с ней был секретарь или кто-то в этом роде, он называл ее Ольгой Николаевной…
– Не густо! Ты представляешь, сколько в нашем городе женщин с таким именем и отчеством? Вот если бы она была Антигона Афанасьевна или, скажем, Раиса Африкановна – это бы хоть что-то давало… И то в том случае, если это ее настоящее имя, в чем я не уверен. Так что… – И ствол пистолета нацелился в грудь несчастного директора.
– Нет, нет, не нужно! – вскрикнул директор. – Я еще что-нибудь вспомню… я непременно вспомню… Кажется… мне кажется, я ее где-то раньше видел…
– Ну так вспоминай! И постарайся сделать это побыстрее – у меня нет времени!
Директор кладбища напряг свою память – и вдруг вспомнил.
Что видел раньше ту клиентку, он сказал просто так, чтобы оттянуть неотвратимый конец. Но сейчас директор действительно вспомнил, что уже видел это лицо несколько лет назад. Правда, оно выглядело иначе, потому что… потому что тогда эта женщина была в гриме! В театральном гриме!
– Я видел ее в театре! – выкрикнул он, пока человек в черном не потерял терпение. – Эта женщина – актриса… или, по крайней мере, раньше была актрисой!
– И в каком же театре она играла?
– Какое-то странное название… – бормотал директор, – то ли «В подъезде», то ли «В подворотне», то ли «На подоконнике»… то ли «За углом»… – Он прикрыл глаза, чтобы ничто не мешало процессу воспоминания, и вдруг радостно выпалил: – Вспомнил! Вспомнил! Театр назывался «Под мостом»!
– Вы уверены? – холодно осведомился человек в черном.
– Уверен, уверен! Он и находится… по крайней мере, тогда находился буквально под мостом – под мостом Ломоносова… Там еще рядом был пункт проката пианино…
– Чего? – подал голос молчавший до того толстяк. – Как это – прокат пианино? Кому это нужно?
– Прокат пианино нужен тем, у кого дети в музыкальной школе занимаются, – наставительно сообщил ему брюнет. – Вот прокат таких идиотов, как ты, действительно никому не нужен…
Шеф повернулся и вышел, не сказав ни слова, однако директор «Тенистого уголка», как опять-таки человек опытный, не спешил с облегчением перевести дух. И не ошибся.