Мышеловка для кота
Шрифт:
Как-то так стало холодно. Зябко. Неуютно. Гадко.
— Всех, говоришь? — Спросила у Андерса, а смотрела на Кира. — И часто вы там мебель ломали?
— Лиза. Не придумывай опять лишнего…
— А я и не придумываю. Видишь, задала уточняющий вопрос…
— Лиза…
Я не дослушала. Стряхнула с плеча вдруг ставшую очень тяжелой его руку.
— Вы тут разговаривайте, а я пошла.
Кир еще пытался меня остановить, несколько раз окликнул, но я не обернулась. Добралась до комнаты, приняла душ, старательно и долго мылилась, будто хотела смыть с кожи запах и ощущение близости с Кириллом. Но они, будто въелись, вплелись
Устав стоять под горячими струями, забралась под одеяло, долго вертелась, свивая вокруг себя кокон. Стремилась поглубже спряться. От кого? От себя и непрошеных мыслей.
Ведь глупость же!!! Кир — взрослый мужчина. И, что уж врать себе, его умения в постели никогда не позволяли усомниться, что женщины у него были. И, скорее, много, чем мало. И сказать бы им спасибо, за то, что такого принца мне натренировали… И я бы раньше цинично усмехнулась, а потом поблагодарила. Искренне. Всех его бывших. Настоящих, с долгими отношениями, и даже мимо проходящих. А сейчас… Ни хре-на-шень-ки не получалось. Эти его слова, а потом — мои, эти дурацкие признания… Кир мог, само собой, и наврать. А ведь я была искренней. И это все изменило.
Глупая, дурацкая, подростковая обида. Умом понимала все, а в душе кипело, клокотало, наливалось черным нарывом. Ужасно хотелось плакать. И противно было от своей слабости.
— Лиза, ты же не спишь? — Усталый какой-то голос. Немного злой, немного раздраженный, и как будто сиплый.
Хотелось притвориться, что уснула уже. Не было желания с Янкевичем общаться. Но замолчать и спрятаться — верх идиотизма. Нужно было разбираться в проблемах по горячим следам, не затягивая.
— Что тебе? — Буркнула, не поворачиваясь.
— Ты одета? — Тоже, видимо, резко поглупел: будто не знал, что я ненавижу пижамы. А стринги одеждой никогда не считались.
Мое молчание, на фоне презрительного фырканья, Кир понял правильно.
— Накинь, пожалуйста. — Он подошел, протягивая тяжелый мужской халат.
Я уставилась непонимающе. Вот, реально, выпучила глаза: он умел сбивать с толку. Ведь раньше меня, в основном, только раздевали… — У нас тут посетители. Поговорить хотят.
Пимперец окончательный воцарился в моей голове. Сбитая с толку, поднялась, в халат закуталась. Долго вытаскивала руки из длиннющих рукавов, старательно обвязалась поясом. В общем, если хочешь ощутить себя хрупкой Дюймовочкой, всего — то и нужно, что напялить мужскую одежду на голое тело. Главное, чтобы одежда была с плеча верзилы размеров Янкевича…
Он смотрел молча на мои старания, потом не выдержал. Сам подвернул рукава, чтобы не путались, и запахнул полы повыше.
Затем, все так же, не проронив ни слова, подошел к двери и распахнул ее, с приглашающим жестом.
— Вперед. И с песнями. Чтобы быстро и убедительно.
Я ничего не сказала. Не придумала просто ничего подходящего. Лишь наблюдала, как в комнату вваливается Андерс.
А потом ахнула.
— Мамочки! Что случилось?! Я же вас не так давно оставила, и все было хорошо… — У блондина были разбиты губы. А левый глаз стремительно заплывал, наливаясь каким-то страшным лиловым цветом… Хуже всего, что этот придурок пытался ухмыляться…
— В общем, не парься, Лиз. — Мой возглас блондин, как будто, проигнорировал. Лишь отмахнулся. — Это
— Это который же, интересно? Целый, или выбитый? — Не удержалась от подколки. — Думать надо, нечего тут зубами разбрасываться, или у тебя лишние?
— Да не, зубы-то все на месте остались. Но могут и вылететь, если ты сейчас же не скажешь о том, что поверила в чувства Кирюхи, а меня простила. — Жалобная мина у него получилась очень вчразительной. Только вот, во мне больше злость нарастала.
— Это шантаж такой, что ли? — Повернулась к Янкевичу. — И не жалко тебе друга избивать для таких целей?
— Заслужил. И это не шантаж, а воспитание. Чтобы думал, на будущее, что мелет. — Взглядом Кирилла можно было бы убивать. А еще он выразительно потер сбитые костяшки. Черт. Мало того, что дурной, так еще и агрессивный тип ко мне в мужья напрашивался… Зря я так торопилась соглашаться.
— Лиз, Кир мне впервые по мордасам дал. Никогда такого раньше не было. Ни по каким причинам. — Кривясь и шипя, Андрюха откровенно ржал. Его ситуация забавляла. — Так-то, я бы и не поверил, что из-за женщины его так понесет. Орать — да, бывало, глотку драл. Выгонял, не разговаривал. Но чтоб так, без предупреждения, заехать в глаз, а потом по челюсти… Любит тебя, короче, так, что башка отключается. На поворотах заносит, инстинкты одни остаются. Такие… — Неопределенно помахал в воздухе растопыренной пятерней… — Нехорошие..
— Кир? — Потеряла слова. — Он это серьезно? — Подошла вплотную, так, что пришлось задрать голову, чтобы видеть его глаза. — Ты побил его после нашего разговора?
— Не побил. Мозги вправил. Что-то у него схемы сбились, нужно было потрясти. — Даже тени улыбки не промелькнуло. Кирилл оставался невозмутимо серьезным.
— А по-другому нельзя было? Ты же знаешь, я терпеть не могу, когда руки распускают… — Не понимала, как реагировать. Вроде бы, приятно должно быть… Наверное… Мужчины из-за тебя подрались… Но мне стало еще хреновее.
— Лиз, я задолбался улаживать наши отношения. Реально, хочу просто спокойно жить с тобой рядом и не бояться, что снова удерешь. — Вздохнул. Слова ему тяжко давались, это было заметно по тону, по тому, как с трудом их выцеживал, сквозь сжатые зубы. — И от кого не ожидал такой подставы, так от него. И, ладно бы, по делу молол. А так… чушь собачья…
— Короче, Лизок. Кир в этом флигеле свиданья назначал лет до восемнадцати. Малолеткам, таким же, как и он. От предков, от меня, от Ирки прятался. Чтобы не знали про его влюбленности. С тех пор больше десятка лет прошло. А ты — вообще, единственная за это время, кто в его дом попал. Так что, не думай лишнего, Кирыча прощай, меня извини, и живите счастливо.
— А если я не поверю?
— Тогда, наверное, зубы точно выбьет… Хотя… Нет, не получится. Я буду наготове. — Снова ухмылка. — А вообще, довела парня уже до ручки. Прекращай над ним издеваться. Совет вам, как говорится, да любовь.
— Андре, ты какой-то странный… Не пил, случаем? — Я все больше терялась.
— Нет. Мозги встряхнулись немного. — Посерьезнел, мигом. — А вообще, завидую вам, дуракам. И не завидую — тоже.
— Кир, может, врача ему вызовем? Вдруг, сотрясение? — Тот лишь мотнул головой, отрицая. — А что с ним делать?