Мышеловка для кота
Шрифт:
— Что — неправда? Разве не красота вокруг?
— Нет. О другом сейчас думала. Я уверен.
— Хм… И о чем же, по-твоему?
— Да кто ж тебя знает, Лиз… Может, сбежать задумала снова, разве угадаешь?
— Нет. Не собиралась. А пора уже, да?
— Господи… И за что мне такое счастье досталось? — Он картинно поднял очи к небу, всем видом изображаю вселенскую скорбь. Если бы не ухмылка довольная, наверное, повелась бы и поверила, но…
Я не успела ни усомниться, ни принять его слова за правду, ни подумать о чем-то постороннем.
— А ты меня за что? — И очень пристально взглянул. Совсем не так, как раньше. Не искушающе, не испытующе, и без всякой насмешки. И вызова не было в его глазах. Какое-то странное ожидание.
Что-то волнующие происходило сейчас. Заставляющее задержать воздух в груди, и почувствовать жуткую пустоту в голове. И внутри, в районе солнечного сплетения, необычные ощущения образовались. Это, что ли, называют порханием бабочек в животе? Какие-то бабочки подозрительные… Мутанты…
— Лиза… Ты опять ушла куда-то в себя… Отвечай уже… — Губы так близко, что слова можно поймать своими… И глаза… Такие, как сейчас… Их страшно обманывать…
— А что отвечать? — Как обычно, прикинулась дурочкой. Я, может быть, вопрос не поняла…
— Значит, нечего? — Еще секунда ожидания, а потом он будто бы погас. Словно внутри у Кирилла одним щелчком вырубили все лампочки…
Вот теперь уже стало окончательно страшно.
— Кир! Ты спроси меня правильно!!! Откуда я знаю, что ты имеешь в виду?! — Почти выкрикнула. Чтобы осознал, что уже не шучу. И, вообще, отношусь ко всему очень серьезно.
— Я вслух, принародно, достаточно подробно рассказал, почему и за что я тебя люблю. Хотелось бы знать, какие качества во мне ты оценила. — Таким сосредоточенно-серьезным Кирилла еще никогда не видела.
В горле моментально пересохло. Прикусила губу, больно. Сначала нижнюю, потом верхнюю. Глаза забегали, в поисках, за что бы нейтральное зацепиться, чтобы на него не смотреть, чтобы успеть хоть немного собрать в кучу мысли…
— Лиз… — Очень тихо…
— А… мне… обязательно говорить, да? — Нет. Реальная дура. Уже без всякого притворства.
Медленно убрал руки от моего лица. Сразу как-то похолодало…
— Ну… — Пожал плечами. Пальцы медленно сжал в кулаки. Потом разжал. Потом засунул в карманы брюк… — Если не за что… Не стоит придумывать и сочинять.
И сразу, как будто бы, стал далеким-далеким от меня. Словно и не обнимал, только что…
Ощущение абсолютно не понравилось. Нужно было срочно ситуацию исправлять.
— Мать твою!!! — Простите, Вилена Игоревна, но не сдержалась. — Да откуда мне знать?!!! — Схватила его за воротник рубашки, притягивая к себе. — Не за что тебя любить, понимаешь? Ты хам, наглец, узурпатор и тиран! И… забыла, как называется… а! Женоненавистник! И жестокий человек! И вообще… — Запал очень быстро закончился. Сил почти не осталось. Буркнула еле слышно. — А я вот, зачем-то, люблю… Дура, наверное, да?
Глянула коротко и спрятала взгляд. Какое-то неудачное вышло признание… Больше похожее на бред…
Странно
Я молчала. И Кир молчал. Очень долго. Целых несколько вдохов и выдохов. Невыносимо стало ждать. Несмело подняла голову.
Удивительно. Янкевич улыбался. Такой улыбки я тоже никогда еще не видела у него. Слишком светлой. И похожей на счастливую.
— Что? — Естественно, иголки выставились автоматически, сами собой.
— Я вот все думал, как это будет звучать в твоем исполнении… не мог себе представить. — Прижался лбом к моему. Снова обнял. Потом потерся щекой, уколол щетиной. Будто обруч отпустили, который до этого грудь сдавил, а я и не замечала.
— Так уверен был, что услышишь?
— Нет. Но помечтать-то хотелось… — Теплые губы уже прижимались к виску, к бровям, к скулам. Почти невесомо, очень нежно. С тончайшим намеком на нетерпение. Или мне хотелось поймать этот намек…
— И как оно? Мечталось правильно? — Сама уже подставляла лицо под ласку. Теперь было можно. Почти все самое сложное сделано.
— Нет. Я думал, в тебе немного больше романтики… — В голосе Кира явно слышался смех. Но возмутиться было нужно, для приличия.
— Ну, знаешь ли! — Оттолкнула. Руки уперла в бока. — Твое предложение тоже было очень далеким от идеала! Вернее, это даже не предложение было, а так, бытовой вопрос…
— Так я же репетировал, Лиз. А потом уже сделаю по-настоящему… — Снова притянул к себе.
— Да пошел ты!
— Не-а. Не пойду. Ты уже раскололась, моя хорошая….
— И ничего не раскололась! — Психанула опять, зачем-то. Вернее, понятно, зачем: выдала себя с головой, осталась для него открытой и понятной, бери тепленькой, никакой защиты нет… — Это я ляпнула от неожиданности, не подумав.
— Умгу. Еще скажи, чтобы не обидеть меня… С тебя станется… — В голосе звучала ирония, но руки, вдруг, сжали крепче.
— Конечно. Только из этих соображений. Можешь себе ничего не выдумывать больше…
— Так я тебе и поверил. — Чмокнул в нос. — Когда, интересно, такое было, чтобы Лизавету свет Андреевну волновали мои обиды? — Легкой горечью отдавал этот вопрос. А Кирилл уже тянул меня за руку, в неизвестном направлении.
— Погоди! Не наговаривай! — Затормозила, упираясь в землю пятками. — Я всегда переживаю, чтобы зря тебя не обидеть! Нечего делать из меня стерву!
— Ну, вот видишь, сама во всем и призналась. Ты очень даже ко мне неравнодушна. А теперь пойдем. — И потянул куда-то дальше.
Я еще упиралась, и даже пыталась оспорить его идею, доказать, что вообще не люблю обижать людей…. Кир только хмыкал и улыбался. Потом взял меня на руки и поволок, со словами, что это самый быстрый способ…
Принес меня в какое-то помещение, похожее на флигель, освещенное только светом поднимающейся луны, да отблесками почти потухшего заката.
В полумраке виделись очертания комнаты, почти без мебели. Только светлые занавеси на окнах, небольшой столик, диван и пара кресел…