Мышеловка для кота
Шрифт:
Вякнуть что-то, о чем пожалею, он не позволил:
— Я потом с вами поделюсь, не переживайте. Иначе, обе выдохнутся.
Ладно, уболтал. На этот раз, помолчу. Мне же и лучше.
К счастью, пауза, которая начала неприлично затягиваться, была прервана — появлением босса. Он, как всегда стремительно, влетел в помещение на последних секундах, не оглядываясь по сторонам, занял свое коронное место, и только потом поздоровался.
Нестройный хор ответных приветствий, и два коротких кивка — со стороны Янкевича и его скандинавского друга Андерса. Интересные у них,
Слава богам, известным и не очень, долго в сомнениях мучиться не пришлось: босс начал совещание с того, что представил всем собравшимся этих двоих.
Мать моя, женщина… Акционеры. Вернее, два совладельца конторы, прикупившей тридцать пять процентов акций нашей драгоценной компании. Жили себе парни, не тужили, а потом подумали — чтой-то мало прибыли приносит убогонькое питерское ОАО… И решили вмешаться в его управление. Какая прелесть. Ради этого, их из столицы в нашу провинцию занесло…
Все это мелочи: экономика, акции, прибыль — я человек маленький, наемный, и знать об этих тонкостях не желаю. Половину речи Янкевича вообще прослушала. Волновал вопрос: как бы так побыстрее и покачественнее смазать отсюда лыжи? Чтобы следов при побеге не осталось…
До сих пор не поняла: вспомнил он меня, или показалось, но проверять догадки желания нет. Совершенно.
И вот, в самый интересный момент, когда я уже придумала, как лучше сменить фамилию, и куда отправить своё резюме (черт бы драл этого Янкевича — второй раз придется менять работу)… Этот самый, гребаный, ненавистный возмутитель моего личного спокойствия, задал неожиданный вопрос:
— В чем дело? Почему, имея на руках столько конкурентных преимуществ, ваша команда проигрывает другим, более слабым?
Нет, я старательно и мужественно терпела, когда наши парни вяло и скомканно отмазывались. И даже когда Кирилл начал стебаться над нашим директором по ассортименту — я молчала. Но когда этот зануда нечаянно зацепил неудачную работу с ключевкой… В общем, не надо меня трогать, и я не буду брызгаться ядом…
— А не нужно быть такими жадными. И все будет хорошо. И ключевка будет нашей, и прибыль наберется.
Я сказала это достаточно тихо, но очень внятно. И как раз в тот момент, когда все дружно примолкли.
Гробовая тишина последовала за этим выпадом. Что-то я, видимо, важное, пропустила в речи Кирилла…
— Будьте добры, поясните… Екатерина, если не ошибаюсь?
— Елизавета. Могу написать свои данные на бумажке. В плане совещания они, кстати, тоже есть…
— Извините, Елизавета. Продолжайте…
— А я, в принципе, все уже сказала. Думаю, вы и сами поймете, что я имела в виду, если посмотрите в отчеты по наценке.
Что-то босс насупился недобро, и как-то нервно сглотнул. Чувствую, что вылечу отсюда, и даже раньше, чем сама подам заявление…
— Ну, я в них еще не успел заглянуть, так, может быть, вы поделитесь тем, что уже проработали, наверняка? Я надеюсь, в вашей компашке не принято бросаться голословными утверждениями?
Вот же, сучок… Намекает,
— В нашей компании принято знать и разбираться во всем, что касается твоего участка работы. Контакты с ключевой розницей, как вы, наверное поняли, это мой участок. Так вот, если собственники компании немного умерят аппетиты и сбавят наценку процентов на сто, хотя бы… У нас есть шанс, что крупные розничные игроки посмотрят в нашу сторону. И даже согласятся торговать нашим китайским ширпотребом. А до этого, им совершенно ни к чему возиться с барахлом, которое выглядит точно так же, как все аналоги, но стоит в два раза дороже. — Выдохнула после длинной тирады. И заткнулась. Кто умный — поймет, а кто не поймет… Смысл таких людей пускать на эти совещания? Пусть сначала матчасть изучат…
Покосилась в сторону Андерса. Огромный прибалт сидел, придерживая склоненную голову рукой, и откровенно меня рассматривал. Причем, с явным удовольствием… Кир молчал и сверлил глазами то ли Андерса, то ли меня. Поди, разберись в этой привычке уставиться немигающим взглядом куда-то в пустоту…
— Вы считаете… Елизавета, я не ошибся?
Вот знать бы сейчас, он реально не помнит моего имени и меня, или специально так акценты ставит, чтобы я усомнилась? Что ж, сделаю вид, что тоже его не знаю. И даже не подозревала о существовании Янкевича до самого сегодняшнего дня…
— Да, меня зовут Елизавета. Кирилл Петрович, я правильно ваше отчество назвала? — Андерс по-тихому, в кулак, заржал. Босс побледнел и слился с белоснежным экраном, висящим за его спиной. Народ в помещении замер. Всем ясна была степень моего неприкрытого хамства. А что я, собственно, теряю? Работа уже потеряна. Процентов на девяносто девять. И один процент вероятности — на счастливую случайность, в которую я никогда не верила.
— Владимирович. Но вы же сами сказали, что у вас не принято отчество называть.
— К вышестоящему руководству, а так же к старшим по возрасту — можно.
Когда-нибудь и я научусь так же держать лицо, как это делает Кир: ни одна мышца не дрогнула, лишь глаза, немножечко так, осветились подобием усмешки. Не обиделся, однозначно, однако — оценил и записал на мой счет. Даже если он и с нуля открытый….
— Хорошо. Разрешаю вам обращаться ко мне без отчества. Иначе, поправлять устану. — Жаль, а я уже столько вариантов придумала, как его исковеркать… — Так вы считаете, что у нас наценка завышена?
— Да.
— На сто процентов?
— Ну, я бы и на двести скинула… Еще четыреста остаётся. На них тоже можно жить безбедно. А оборот вырастет.
— А я сейчас пытаюсь сообразить: вы в ключевую розницу что толкаете, если не секрет?
Недоумение на лице Кирилла стоит очень дорого. Жаль, сфотографировать нельзя… Но я и так запомню. Андерс тоже, наверняка. Его не по-детски плющит от нашего разговора.
— Да, Кирилл, мне этот вопрос постоянно задают. Однако, никаких наркотиков в ассортименте нет. Обычные китайские игрушки.