Н - 7
Шрифт:
Государь прикрыл ладонями лицо, с силой потерев кожу.
— И он все еще беснуется? — Положил государь руки на подлокотники.
— Вы всегда говорили, что стране тяжело содержать такое количество благородных.
— Он убивает моих, моих новых слуг!
— Князь Давыдов об этом не знает. — Напомнил государю его сановник.
— Так скажите ему об этом! — Вновь ударила ладонь по подлокотнику.
— Гонцы не могут пройти. Те, кто рискует, в больнице, в тяжелом состоянии. Они — всего лишь ваши слуги, ваше величество.
— И Давыдов — мой слуга. — Играя желваками, отвел взгляд Император. — Как бы ему напомнить это покрепче.
— Разрешите, я вмешаюсь лично. — С поклоном предложил князь Черниговский.
— Вмешаешься. —
— Я связывался с Ее высочеством. Мне ответили, что сначала князь Давыдов пил, а потом внезапно исчез.
— Ей подруги не рассказывали, что это обычное поведение князя?! Такое дело провалила…
Взгляд Императора, направленный в дальний угол кабинета, стал задумчив и жесток.
— Треть кланов империи бессрочно признала вас военачальником военного времени. — Попытался смягчить момент Первый советник. — Это огромный успех, Ваше величество.
— А еще треть — под рукой мальчишки!
— Именно так, Ваше величество. — Поклонился Первый советник. — Вы верно отметили — под рукой мальчишки, и это замечательно. Полагаю, вся эта пестрая публика, набившаяся в корабль под названием «Борецкие», объединена всего лишь попутным курсом. Не удивлюсь, если совсем скоро ветер мнений новых княжеских вассалов постарается разорвать паруса и разнести корабль.
— Борецкие убьют мятежников. — Излишне нервно пробарабанил государь пальцами по дереву кресла. — Эти пятеро фанатиков с заклинившими мозгами!
— Никто не говорит про мятеж, — пожал плечами его главный сановник. — Но тихий саботаж способен изрядно пошатнуть здоровье любому владыке. Ваше величество, даже искренние подданные трона умудряются день ото дня вас расстраивать.
— Ты — первый из их числа. — Обвиняюще ткнули в Первого советника пальцем. — Ты и моя внучка!
— Одним словом, Ваше величество, тяжесть молодой князь Борецкий взвалил на себя такую, что можно взвыть и самому просить пощады. — Пропустил Черниговский новое обвинение мимо ушей. — Если не через недели, то через месяцы интриги за внимание, за место в постели и право принимать за него решения изрядно подорвут здоровье неопытного лидера. В великом милосердии, государь, вы могли бы спасти юношу.
— Отправь ему таблетку с ядом, — поморщился Император. — Или не темни, что ты там задумал.
— Все уже придумано вами, Ваше величество. — Уважительно поклонился Черниговский. — Предложим князю Борецкому войти самому и ввести своих подданных в Верхнюю палату Сената.
— Он не согласится, — прикрыл глаза человек в кресле. — Никто не соглашается.
Проект Верхней палаты Сената действительно имел авторство Его величества и совсем чуть-чуть — первого советника, помогавшего государю вспомнить правильные формулировки. Крайне важное дело задумывалось — законодательный орган, куда должны были войти все князья и голосованием своим утверждать единые для всей страны правила. Чтобы не так, как сейчас: когда вместе с судебником Империи в каждом княжестве крючкотворы вынуждены держать при себе местный свод законов. Да и те законы — не то, чтобы исполняют… И месяца не проходит, как жалобы доходят до столицы — купцов лишают товара, похищают за выкуп, отнимают дело. Большая все это беда для казны… Да и хлопотно каждый раз: личным окриком из Москвы наводить порядок. Так ведь иногда и окрика не слушают: говорят, родовые земли. Только государевой немилостью и наказать можно — а грабители в княжеских шубах ее и не боятся. Знают, шельмы, границы дозволенного — никто их убивать из-за пары-тройки купчин не станет.
«Кровопийцы земли Русской!» — В сердцах называл их Император, и Первый советник отвечал согласным молчанием. Сам таким был.
Но как заставить всех князей подчиниться единому закону? Только заставить этот закон принять лично, однако и с этим проблема: закон нехитрое дело и отменить. Силой тут не сдюжить,
Формировать текст закона будет Нижняя палата, представляющая народ — и, ежели понадобится ввести новый налог, то народ так решит, тоже удобно… А как придет время налог тот собирать — то кланы в кои-то веки будут обязаны выполнить то, что сами приняли, и монеты собирать в казну, а не себе в карман. Осталась-то самая мелочь: сделать так, чтобы князья в этот Сенат пошли и принимали нужные государю законы.
Понятное дело, в такую замечательную организацию никто отчего-то вступать не пожелал — проводили уже предварительные переговоры, намеками, да словесными кружевами подсказывая князьям поступок, который порадует государя. Князья же демонстрировали полезное в хозяйстве умение ничего не понимать, жаловаться на бедность и через слово просить денег — авось дадут, изумруды в перстнях не заметив… От своих свобод и привилегий никто не откажется.
В итоге решили, что Сенат будет пока только для земель государевых — а там, рано или поздно, можно будет принудить хотя бы часть князей принять новые правила.
А потом Его величество придумал, как закабалить всех князей Империи. Взял собственную оговорку с прощением, взял пять чудовищ, которыми можно пугать людей, сыграл на чужом незнании и прокрутил интригу руками самого ближнего круга. Ведь зачем совещаться и принимать законы, если совсем скоро будет священная воля Императора?
Говоря откровенно, князь Черниговский узнал о хитрости Его Величества только вчера — шифровкой из-за пределов Кремлевских стен. Прискорбное обстоятельство, прямо говорящее о степени доверия государя к своему Первому советнику — видимо, иные слова недоброжелателей достигли-таки его ушей и были восприняты со всей серьезностью. С другой стороны, незнание играло сейчас положительную роль: обвинить Первого советника в измене было невозможно. Собственно, оттого он вновь подле Императора, хоть и речи слышит далеко неласковые. В миг, когда государю понадобился совет, он обратился именно к нему, хотя выбор был весьма широк: любой кризис порождает сотни желающих подсказать, как быть и что делать. Ведь среди сотен аналитиков всегда есть те, кто предугадывал все происходившее сейчас — вон, человек пять таких в приемной, пытаются использовать те краткие минуты, когда сломанные часы показали правильное время…
— Молодость с великим счастьем расстанется с ответственностью, государь. Прошу отметить, князь Борецкий уже избавился от тайны Механизма и отдал Юсуповым.
— Ключ-коды спутников, — автоматически поправил его собеседник. — Не координаты устройства.
Да и те коды Юсуповы Императору не отдали — все усилия переговоров завершились обозначением, что именно Юсуповы знают из общего объема тайны.
— Возможно, князь Борецкий координат и не знает, — пожал плечами Первый советник. — Его новый клан очень тщательно прятал Механизм даже от своих. В любом случае, Ваше величество, даже коды вы бы никому не отдали. Но эта ноша не каждому по силам, — Подсластил он свои слова. — Не говоря уж о том, чтобы править десятками князей.
— Это они будут править им.
— Вы правы, Ваше величество, юнца очень быстро попытаются оттеснить от власти. Вы же, государь, способны предложить ему спасение: он сохранит свое положение, лицо и получит свободу от ненужной молодому правителю рутины. Кому в его возрасте будет интересно разбираться с судебниками двадцати княжеств и по ним мирить вассалов? Идея единых законов ему понравится, уверен. А его вассалы будут вынуждены быть на виду, занимаясь государственными делами, а не выедать ему нервы, прячась по уделам и творя безобразия. В Москве он хотя бы найдет, кому пожаловаться. — Отметил Черниговский проблемы вассалитета.